— Очередное доказательство что поляки — глупые унтерменши! — воскликнул Гитлер — Сколько бы они не набивались мне в союзники против Советов! Союзники! Я очень сомневаюсь что их них получатся хорошие батраки для наших колонистов! Но я отвлёкся. Продолжайте.
— Я уже заканчиваю, мой фюрер. — заметил адмирал, — Когда Польша в пятнадцатом веке заполучила западные русские земли, евреи расселились и там. А когда в конце восемнадцатого века Польшу разделили Россия, Пруссия и Австрия, эти западные русские земли вместе с множеством евреев оказались в России.
— Интересно. — помолчав сказал Гитлер, — И похоже на правду. Заметьте, их всегда выгоняли, но они всегда возвращались.
— Они возвращались не сразу и не все. — ответил Канарис, — В Рейнской долине процент евреев и в наше время наименьший по Германии.
— Да, если есть что хорошего в Испании, так это то что евреев там нет со времён Колумба! — усмехнулся Гитлер.
— Немного есть. — уточнил Канарис, — Но так мало, что испанцы их не замечают, тем более что тамошние евреи ведут себя тише воды, ниже травы, как говорят русские.
— И всё же, когда мы завоюем Европу, эту проблему придётся решать! — заявил Гитлер, — между прочим, адмирал, а тот большевистский разведчик в Испании, он тоже еврей?
— Насколько мне известно, русский, его фамилия Чаганов, мой фюрер. — ответил Канарис.
— Ну что ж, по крайней мере, агентка вашего Штольце соблазниласть не евреем. — на лице Гитлера снова появилась усмешка, — Хотя, расово неполноценный славянин не намного лучше. Можете идти, адмирал, я вас больше не задерживаю. И сегодня же пришлите мне документы по Легиону Кондор!
— Мой фюрер! — Канарис вскинул руку в нацистском приветствии, — Я займусь этим немедленно!
Выходя из кабинета Канарис бросил пренебрежительный взгляд на адъютантов фюрера — "Лощёные самодовольные никчёмности!", — и двинулся на выход из Большого Зала. Настроение адмирала стремительно повышалось. Паршиво начинавшийся день становился почти отличным!.."
Глава 11
Барселона, улица Валенсия 251,
отель "Мажестик",
20 февраля 1937 года, 11:00.
Выходим с увязавшимся за мной Кольцовым из гостиницы на Рамблас: у меня до встречи с моими подчинёнными на телефонной станции есть ещё два часа. Поворачиваем в сторону порта, к нам в десяти шагах приклеиваются два "птенца гнезда Шпигельглассова". Без них я- никуда. Вообще, после нападения германских диверсантов на наше посольство в Валенсии меры безопасности сильно ужесточены. Это видно хотя бы по Генеральному Консульству: большие фигурные окна особняка получили грубо свареные из толстого железа наличники, ажурная ограда забрана глухим деревянным забором, скрывающим от любопытных глаз что происходит в переднем дворике, во внутреннем- достроено бомбоубежище. На улице перед входом устроен настоящий блокпост: мешки с песком, ручной пулемёт, жандармы Женералитета, мрачно поглядывающие на патрули плоховооружённых ополченцев анархо-синдикалистов, неспешно обходящих территорию консульства.
Вообще-то, позавчера, только ступив в порту на землю Барселоны, я сразу почувствовал удивительные изменения, происшедшие в городе с прошлого ноября: исчезла революционная атмосфера. Исчез рабочий город, Барселона стала обычным испанским городом, ничем не отличающимся от той же Валенсии. До неузнаваемости изменился вид толпы: на Рамблас почти исчезла форма ополчения и синие комбинезоны, почти все одеты в красивые платья и костюмы. Владение частными автомобилями ещё не восстановлено, но на дорогах уже большинство машин управляются франтоватыми гражданскими. Фасады зданий лишились красно-чёрных транспарантов, в ноябре закрывающих первые два этажа любого центрального здания. С полок магазинов, бедных и запущеных, исчезли товары для ополченцев: военные фуражки, куртки на молнии, портупеи, ножи и фляжки. Вернулось привычное деление на бедных и богатых и магазины, этот барометр жизни, среагировали быстро- витрины засверкали деликатесами и богатой одеждой. В городе появилось огромное количество нищих, которые полностью отсутствовали в ноябре. Старые "вы" и "сеньор" заменили "ты" и "товарищ", а "буэнос диас" вытеснило "салют".