– Товарищ Будённый, есть возражения? – Сталин останавливается напротив маршала, сидящего за столом для заседаний у стены.
– Никак нет, – тот расправляет плечи. – каждый стало быть в своей стихии будет обитать.
– Борис Михайлович? – Вождь переводит взгляд на недавно назначенного начальника Генерального штаба командарма 1-го ранга Шапошникова, сидящего рядом.
– Возражений нет, товарищ Сталин.
– У вас, товарищ Ворошилов? – Хозяин кабинета возвращается к своему письменному столу, составляющему вместе со столом для заседаний букву «Т».
– Есть у нас кое-какие соображения, Чаганов доложит.
Мы с Рухимовичем сидим с другой стороны стола, лицом к военным и спиной к Сталину. Я пытаюсь подняться, но вождь опускает мне руки на плечи, не давая встать.
– Докладывайти сидя, товарищ Чаганов.
– Наркомат внутренних дел не согласен с таким механическим разделением, – начинаю я волнуясь, но видя перед собой заинтересованные лица, понемногу успокаиваюсь. – дело в том, что радиоинженеры Остехбюро занимались волновым управлением во всех трёх стихиях. Поэтому, мы предлагаем этих людей не разделять, а собрать их всех в одном НИИ, например, номер 20… «И полностью зарубить эту тему, нацелив почти сотню инженеров на что-нибудь дельное… пока, впрочем, об этом промолчу».
– Зачем тогда вообще разделять Остехбюро? – Сталин подносит спичку к трубке. – Под одной крышей работать удобнее, меньше разделяющих стен.
Рухимович встревоженно заёрзал на стуле.
«Не удастся промолчать»…
– Мы предлагаем закрыть все разработки по теме «волнового управления». – Поднимаю глаза на вождя.
– Как это закрыть? – Спичка догорела и потухла, но он этого не заметил. – Вы знаете сколько времени и средств потрачено на эту работу? Товарищ Ворошилов, под вашим между прочим руководством. Как это вам в голову могло придти?
– Позвольте мне объяснить, товарищ Сталин? – Сердце заёкало в груди.
Вождь, не ответив, с потухшей трубкой в руке пускается в путь по кабинету, в котором повисла гнетущая тишина. Ворошилов хмурится, Будённый ободряюще кивает головой, мол, давай не тушуйся. Дожидаюсь когда Сталин дойдёт до стены и повернёт обратно и пытаюсь поймать его взгляд.
– Я в течении последних дней изучал в секретариате Остехбюро отчёты об испытаниях приборов по удалённому управлению самолётами, катерами и торпедами…
«Не перебивает, значит ещё не всё потеряно»…
– … большинство из них закончились полным провалом. Испытания длятся уже десять лет, но полного успеха достичь не удалось ни в одном. Нескольких частично удачных было, но проводились они в тепличных условиях: в безоблачную погоду, когда самолёт управления висел буквально над объектом управления и в отсутствии какого-либо противодействия противника. Это характерная особенность этого вооружения: оператору нужно своими глазами видеть цель и быть рядом с объектом управления, что абсолютно нереально в настоящей боевой обстановке.
– Товарищ Ворошилов, что вам известно об этом? – Сталин останавливается возле стола и раздражённо смотрит на него.
– Я не получал никаких отчётов… – Жёстко отвечает тот, не отводя глаз.
– Отчёты об испытаниях направлялись заместителю наркома по вооружениям Тухачевскому и начальнику Остехбюро Бекаури. – Спешу на помощь шефу.
– Хорошо, оставим это пока… – берёт себя в руки вождь. – тут надо собирать отдельное совещание, приглашать специалистов. Товарищ Чаганов, мне всё равно не понятна позиция НКВД: зачем одной рукой собирать радиоинженеров Остехбюро в одном НИИ, а другой – закрывать тему, над которой они работали?
– Чтобы поставить перед ними другие задачи, более нужные нашей армии и государству…
«Как-то нахально прозвучало»…
– И что же это за задачи, товарищ капитан? – Грубый прокуренный голос Шапошникова не позволил выразить весь сарказм, содержащийся в вопросе.
– Обеспечить надёжной шифрованной радиосвязью правительство, армию и флот. – Ни один мускул не дрогнул на моём лице. – А этот НИИ со временем станет головным институтом нового радиоэлектронного главка наркомата оборонной промышленности.