– Глупо привлекать к встрече столько внимания. Связники так не работают. Что они не могли с Чагановым встретиться в парке, кафе?
– Они встречались также в Барселоне на телефонной станции в время восстания троцкистов. – Напор наркома несколько ослаб.
– Опять двадцать пять! – Терерь Пятницкий повышает голос. – Почему не на квартире? В общем так, товарищ Ежов, вашим подчинённым надо учиться работать: добывать, а не выбивать показания. Я получил информацию, что к некоторым арестованным сотрудникам Коминтерна были применены недопустимые методы: побои, шантаж, угрозы родным.
– Я готов проверить ваш сигнал, – нарком внимательно посмотрел на собеседника. – давайте фамилии (Пятницкий пододвигает готовый список)… Насчёт Чаганова, есть оперативные данные: источник – адвокат Седова (понятно дело, официальных показаний он никогда не даст), что его подзащитный в момент ареста ждал в гостинице Чаганова.
– А это уже серьёзно, – поднимает глаза к потолку секретарь ЦК. – подумаю над этим. А вы со своей стороны возьмите на контроль эти дела.
Ежов подносит к глазам список, быстро пробегает его.
– Двое последних, Отто Браун и Ольга Бенарио уже освобождены. Прямо перед моим выездом сюда. – Ежов фамильярно подмигивает собеседнику.
Москва, ул. Станиславского, 10.
Немецкое посольство.
Тот же день, позднее
– Господин фон Вальтер, – в «бункер» просочился советник Грёппер, невысокий незаметный человек лет тридцати пяти с соломенными волосами. – они их отпустили.
– Это точно? – Холодно зыркнула на него Пуся, красивая высокая блондинка лет тридцати, по должности – технический сотрудник аппарата военного атташе, а по совместительству – любовница главы косульского отдела Герхарда фон Вальтера.
Вдвоём они вертели всем персоналом посольства, за исключением трёх самых высокопоставленных дипломатов: посла фон дер Шуленбурга, советника Хильгера и военного атташе генерала Кёстринга. Фон Вальтер, солидный мужчина лет пятидесяти с густой седой шевелюрой и породистым лицом, на котором основное место занимал крупный мясистый нос с горбинкой, был резидентом абвера в Москве. Его друг Отто Нидермайер проиграл Канарису в борьбе за пост руководителя абвера, из-за чего ему самому пришлось ехать в Москву – все места в центральном аппарате в Берлине оказались заняты друзьями адмирала.
Грёппер стоически вынес вопиющую бестакность со стороны «этой девки» со странным именем, которой, по идее, вообще не должно было быть в «бункере» и только кивнул. Куб с бетонными стенами без окон с одной железной дверью, сооружённый под крышей основного здания посольства (несколько соседних зданий также было передано германской стороне), служил как хранилище секретных бумаг, в нём же была оборудована небольшая комната для секретных совещаний с круглым столом, стульями и кожаным диваном.
Главный разведчик, расположившийся вместе с Пусей на диване, машинально потянулся было в карман за сигаретами, но, спохватившись, отдёрнул руку – курить в бункере было строго запрещено. Это ещё больше испортило ему настроение: он так надеялся, что после ареста чекистами Брауна и Бенарио эту безумную операцию – ликвидацию одного из высокопоставленных сотрудников Лубянки отменят. В самом деле, это – чистое безумие, устраивать убийство в центре Москвы. Неважно, что предусмотрен ложный след для русских ищеек: подозрение должно было пасть на эту парочку, боевиков Коминтерна, и не имеет значения то, что наш человек в центральном аппарате гарантирует успех. «Неужели адмирал совсем потерял голову? Что это за цель, за такая, для резидентуры – убийство человека»?
Эмиссар Канариса, побывавший в Москве в прошлом месяце, на последний вопрос невозмутимо ответил, что смерть этого человека, если следы приведут в Коминтерн, может поставить крест на существовании этого осиного гнезда коммунизма и даже, возможно, вызвать изменения в руководстве Советов.
«Вот такие люди пришли к руководству в абвере: никакого анализа последствий предстоящих событий ни за них, ни за нас».
– И вообще, – добавил он. – решение принято на самом верху. Думайте, как выполнить задачу.
С прозрачным подтекстом, что от этого зависит твоя дальнейшая судьба. Затем, сменив гнев на милость, добавил, что Чаганов – личный враг адмирала, ответственный за гибель «Кондора». Пришлось подчиниться и начать разработку операции. Человек с Лубянки тогда навёл на Брауна с женой, дал их адрес. Удалось проследить за ними, сфотографировать, узнать их привычки. Из Берлина прибыли исполнители и, вдруг, Браун и Бенарио, неожиданно оказались за решёткой. Этот русский оказался смышленым парнем, каким-то неведомым образом сумел не только обнаружить за собой слежку весьма опытной пары, которая оставила в дураках охрану самой хорошо охраняемой тюрьмы Германии, но и сам смог сесть им на хвост, доведя до штаба Коминтерна.