Оля легко, не напрягаясь, делает сальто назад и садится на шпагат… с её длинной шеи на пол соскальзывает бело-голубой шёлковый шарфик Маруси.
Тревожно поглядываю на часы: до конца игры осталось четверть часа. На табло – 1:1. Баски подают угловой, что всегда опасно. Мяч летит к одиннадцатиметровой отметке, там тесно. Боженко в высоком прыжке пытается поймать мяч руками, тянется к нему двумя руками, отклоняясь назад. Ему на помощь приходит защитник Корчебоков, который пытается отбить мяч головой: затылок вратаря и лоб защитника сталкиваются в воздухе… мяч пролетает выше игроков и выкатывается за боковую.
«Как-то странно они упали, не сгруппировавшись, как два куля с песком»…
Наш фельдшер в белом халате с завязками на спине и с маленьким чемоданчиком с красным крестом, вписанным в белый круг, уже преодолел половину пути до места столкновения.
– Горохов и Киселёв. – На всякий случай командую я (все запасные вопросительно смотрят на меня), а сам спешу за ворота – хода на поле никому кроме игроков, судей и доктора – нет. Вратарь с защитником начинают быстро шнуроваться: длинные шнурки охватывают подошву, проходя мимо шипов, чтобы бутсы в игре не соскальзывали с ноги.
– Что там, Михалыч? – спрашиваю фельдшера, хотя ситуация понятна и так: игроки без сознания.
Тот сокрушённо машет рукой, а от кареты скорой помощи, припаркованной на беговой дорожке у центрального входа, уже бегут санитары с носилками.
– Горохов и Киселёв готовятся… – говорю Ильину, подошедшему к бровке.
Он согласно кивает головой, подтверждая моё решение, и я спешу к скамейке запасных. Стадион встревоженно гудит. Втроём подходим к боковому судье, стоящему у центральной линии, тот отрицательно крутит головой.
– В чём дело? – спрашиваю его по английски.
– Боб-ров… Ча-га-нов. – Он достаёт из кармана листок с моими каракулями и читает по слогам.
– Что это значит?
– Перед игрой я взял у вас и у испанцев фамилии запасных, – начинает терпеливо объяснять боковой помощник. – вот они.
– Это по правилам ФИФА? – Пытаюсь собрать мысли в кучку.
– По правилам ФИФА, – на меня смотрят неподвижные рыбьи глаза. – замены вообще запрещены. Но по соглашению между вашим руководством и командой басков разрешены две замены из списка, поданного командами перед матчем.
«Попал»!
– Что он там буровит? – Вокруг нас начинает собираться толпа из игроков и запасных.
– Даю вам две минуты на замену, – в прозрачных зрачках Фредриксона заиграла садистская усмешка. – после этого даю свисток на продолжение игры.
Обхватываю голову руками.
– В команде «Динамо» Москва две замены: вместо выбывшего из игры Льва Корчебокова на поле выходит Всеволод Бобров… место в воротах взамен травмированного Николая Боженко занимает Алексей Чаганов.
Кофейная чашка выскальзывает из Олиных рук, летит на пол и со звоном разбивается на сотню осколков.
Аркадий Чернышёв занимает место правого защитника, а Севке капитан строго-настрого приказывает из центрального круга не выходить, для убедительности показав ему свой увесистый кулак. По свистку арбитра динамовцы сразу бросаются в атаку: нападение – лучшая защита, тем более что с защитой у нас – полный швах. Трибуны начинают потихоньку оживать после испытанного шока. Следует дальний удар Ильина, Бласко с трудом переводит мяч на угловой.
«Ди-на-мо! Ди-на-мо!» – Слышится скандирование с южной трибуны из сектора, где расположились работники нашего СКБ.
Стадион подхватывает кричалку и вот уже над ареной невозможно услышать ничего, кроме этих трёх слогов.
«Как же это я сумел вляпаться в эту историю? А главное зачем? Ну что за характер. Ведь приказано было помочь с подготовкой к матчу… вот и помогал бы: организовывал концерты „мелодии и ритмы советской эстрады“ по вечерам или там занялся улучшением жилищных условий для отличившихся. Нет, полез „решать“ футбольные вопросы. Лично. Кто-то предвидел такой поворот? И подталкивал к такому развитию событий… Кольцов! Уже пытался выставить меня в глупом виде тогда на МГ… И сейчас статейку тиснул, мол, Чаганов не подведёт. Там где „народный любимец“ – там победа, там успех. Не похоже на сведение счётов – скорее получил заказ от серьёзных парней, технолог человеческих душ. Ничего прорвёмся… пять минут до конца. Ничья в таком матче стоит иной победы».