— Верно. Не подумал я…
— Давайте договоримся твердо: без моего ведома вы из Москвы не отлучаетесь. И лично на вас в числе прочих обязанностей лежит ежедневный отчет перед ЦК и Совнаркомом… Письменный отчет!.. О выпуске самолетов и моторов. И не простой отчет о собранных самолетах, а о проверенных в воздухе — облетанных и отстрелянных…
— Все ясно, товарищ Сталин. — Шахурин встал и начал складывать в портфель бумаги.
Алексею Ивановичу хотелось послушать доклад Жукова о положении на фронтах, но в приемной наркомата его ждали «гонцы» с заводов, да и видел, что Сталин уже будто забыл о нем и подошел к другому краю стола, где были развернуты карты.
Генерал армии Жуков, поняв, что Сталин переключился мыслями на фронтовые дела, решил сказать ему то, о чем намеревался.
Но Сталин упредил:
— Однажды мы толковали за обедом, что не надо сердиться на Сталина, когда он ругает товарища Жукова. — Он поднял зажатую в правой руке потухшую трубку, будто призывая к вниманию. — Сталин ругает Жукова, а Жуков ругает командующих фронтами и армиями, и дело идет лучше. Но нельзя ругать Жукова и командующих до такой степени, чтоб деятельность их сковывалась и дело шло хуже…
Жуков внутренне содрогнулся: ведь он сам собирался — может, в иной форме — сказать эти же слова Сталину.
— Так что передайте товарищу Тимошенко, чтоб он излишне не ругал Лукина, Курочкина и Конева. Более того, пусть представит их к высоким правительственным наградам; возможно, это поможет Лукину и Курочкину вышвырнуть немцев из Смоленска…
— Вы правы, товарищ Сталин… — только и нашелся Жуков. — Разрешите докладывать?
— Одну минуту. — Сталин повернулся к Молотову: — Будет полезно, если начальник Генерального штаба познакомится с нашим письмом Черчиллю. — Затем пояснил Жукову: — Мы предложили английскому премьеру поторопиться с открытием второго фронта.
— Даже указали устраивающие нас возможные варианты его создания, — уточнил Молотов.
— Простите, я не очень понял. — Жуков нахмурил брови, и глаза его сузились, потемнели. — И вам не потребовалась для этого точка зрения Генерального штаба?
Сталин и Молотов переглянулись, будто не зная, как реагировать на слова генерала армии.
— Есть ведь оперативно-стратегические целесообразности… — Жуков испытывал неловкость и с трудом подбирал слова. — Они могли быть вам неизвестны…
Сталин досадливо усмехнулся, сунул в рот мундштук трубки и успокоительно сказал:
— Мы пока исходили из целесообразностей политической стратегии… Из изученных нами факторов.
— В порядке военно-политического зондажа, — добавил Молотов и открыл одну из своих папок. — Вот, Георгий Константинович, можете познакомиться с личным посланием товарища Сталина господину Черчиллю.
От Жукова не ускользнуло чуть заметно сделанное Молотовым ударение на словах «личным посланием», и он тут же сказал:
— Я не дипломат… Раз существует форма обменов между главами правительств личными посланиями, может, Генштаб действительно тут ни при чем.
— Читайте, — требовательно сказал Сталин и, повернувшись к Жукову спиной, медленно направился к своему рабочему столу.
Жуков взял две странички с четким машинописным текстом и про себя начал читать:
«Разрешите поблагодарить Вас за оба личных послания.
Ваши послания положили начало соглашению между нашими правительствами. Теперь, как Вы выразились с полным основанием, Советский Союз и Великобритания стали боевыми союзниками в борьбе с гитлеровской Германией. Не сомневаюсь, что у наших государств найдется достаточно сил, чтобы, несмотря на все трудности, разбить нашего общего врага…»
Затем Сталин сообщал премьер-министру Великобритании, что положение советских войск на фронте продолжает оставаться напряженным, и объяснял причины этому…
«Мне кажется, далее, — писал он, — что военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика).
Фронт на севере Франции не только мог бы оттянуть силы Гитлера с Востока, но и сделал бы невозможным вторжение Гитлера в Англию. Создание такого фронта было бы популярным как в армии Великобритании, так и среди всего населения Южной Англии. Я представляю трудность создания такого фронта, но мне кажется, что, несмотря на трудности, его следовало бы создать не только ради нашего общего дела, но и ради интересов самой Англии. Легче всего создать такой фронт именно теперь, когда Гитлер еще не успел закрепить за собой занятые на Востоке позиции.