Наблюдение за Самохиным позволило в течение недели, помимо гаража в Жаворонках, выявить ещё три места отстоя криминальных машин. Все они располагались на западе московской области. В ходе ночной операции, во всех четырёх точках одновременно были негласно проверены находящиеся там автомобили. Три машины можно было считать условно чистыми — они просто числились в угоне, — а вот четвёртая была «мокрая». ВАЗ 2106 красного цвета оказался зарегистрированным на мужчину, который с февраля 1980 года числился в розыске как пропавший без вести. Чтобы не упустить эту машину, за гаражом был закреплён постоянный пост скрытого наблюдения.
Параллельно Жечков обратился в следственную часть прокуратуры Петрозаводска, где прежде проживал Самохин, с целью выяснить у своих карельских коллег наличие у них дел, связанных с нападениями на водителей. Так же его интересовали поступившие к ним запросы по розыскным делам пропавших без вести. Тут-то всё и закрутилось.
Оказалось, что в Карелию за последний год из разных областных управлений внутренних дел поступило шесть запросов по поиску пропавших авто-путешественников. Поскольку никаких следов и признаков нападения на водителей обнаружено не было, уголовные дела возбуждать не торопились. Жечков хорошо понимал всю эту кухню: никто не хотел вешать на себя расследование тяжких преступлений, пока не были обнаружены тела жертв и не установлены места предполагаемых убийств. Во внутренней переписке управления внутренних дел отфутболивали эти дела друг другу.
— Почему вы считаете, что их убили именно в Карелии? Почему не на обратном пути, где-нибудь под Курском? — говорили одни.
— Но вы же не станете отрицать, что это не первый случай, когда автотуристы пропадают в Карелии? — отвечали другие.
— Откуда вам известно, что они пропали именно в Карелии? — вновь кипятились первые.
И так по кругу.
Но теперь, когда в руках следствия оказался Самохин, появился шанс сдвинуть дело с мёртвой точки. Жечков летел в Петрозаводск, чтобы на месте проверить все связи подозреваемого и, если повезёт, обнаружить улики.
— Вот типичный случай, — уже в Петрозаводске начал вводить Жечкова в курс дела местный следователь по фамилии Валтонен. Военный летчик из Мурманска прошлым летом вместе с женой на своей «Волге» поехал в отпуск к родителям в Белгородскую область. До отчего дома не добрался. Родители через неделю заявили в Белгороде о пропаже. Розыскное дело открыли по месту службы, в Мурманске. Теперь они нас запрашивают. А причём здесь мы? Если человек пропал где-то по дороге, давайте тогда запрашивать по всему пути, вплоть до Белгорода.
— Понятно, а если говорить неформально, у вас есть какая-то информация по этим случаям? — спросил Жечков.
— Неформально — это как? — встревожился следователь.
— Неофициально, между нами, вы допускаете скрытую преступность в вашей республике?
Валтонен посмотрел на Жечкова недоверчивым взглядом, взвешивая в уме, можно ли с ним откровенничать.
— Вы, значит, тоже считаете Карелию гиблым местом?
— Пока вы не докажете обратного.
— Но почему? — вспылил Валтонен.
— Потому что в Карелии туристы чаще съезжают с дороги и в диких местах ставят палатки.
— Вы сказали «чаще». У вас есть какая-то статистика?
— А вы считаете, что туристам всё равно, где останавливаться на отдых?
— Абсолютно.
— Не любите вы родной край.
— Да причём здесь это! В любом месте Союза водитель может получить по голове: отошёл отлить на обочину и поминай, как звали.
— Вы настоящий патриот … родного УВД.
— Разве это плохо?
— У вас есть осведомители в криминальных кругах? — резко изменил тему беседы Жечков.
— Имеются.
— Кто-то близкий к станциям техобслуживания, знающий людей в автосервисе?