Кстати, в романе «Статский советник» фигурирует участница «Боевой Группы» с партийной кличкой Игла, — «ушедшая в революцию» генеральская дочь, в образе которой узнаваемы многие моменты биографии Перовской. Но сходство, как это свойственно Акунину, далеко не буквальное.
Говоря о трагических страницах московской истории, нельзя не вспомнить и печально знаменитую Ходынку. В мае 1896 г. по случаю восшествия на престол Николая II на подмосковном (тогда) Ходынском поле, которое в обычное время использовалось как плац для строевой подготовки, было решено провести празднество для «простого народа». На Ходынке выстроили карусели, балаганы для театральных представлений, а главное, киоски, часть из которых была предназначена для раздачи бесплатного угощения и сувениров — кружек с памятным рисунком. В «Коронации» Акунина причина последовавших за этим событий — ловкий ход «доктора Линда» при содействии своего сообщника Почтальона, намеренно вызвавших столпотворение, чтобы ускользнуть от Фандорина и Зюхина. «Почтальон обернулся, замахал руками и зычно крикнул:
— Православные! Гляди! С той стороны ваганьковские валят! Прорвались! Все кружки им достанутся! Вперед, ребята!
Единый рев вырвался из тысячи глоток:
— Ишь, хитрые! Мы с ночи тут, а они надарма! Врешь!
Меня вдруг подхватило и понесло вперед с такой неудержимой силой, что я перестал касаться ногами земли. Все вокруг пришло в движение, и каждый заработал локтями, пробиваясь к шатрам и павильонам.
Впереди раздались заливистые свистки, выстрелы в воздух.
Кто-то прогудел в рупор:
— Куда, куда?! Передавитесь все!
Множество глоток весело ответили:
— Не боись, ваш благородь! Робя, навали!
Отчаянно завизжала женщина.
Я кое-как нащупал ногами землю и засеменил в такт движению толпы. Фандорина рядом уже не было — его отнесло куда-то вбок. Я чуть не споткнулся, наступив на мягкое, и не сразу понял, что это человек».
Современные исследователи не так романтичны. Предполагается, что причиной трагедии послужило нерациональное размещение киосков — они окружали поле по периметру сплошной стеной, в которой были оставлены узкие проемы для прохода. Плохая организация гулянья и существовавшая уже тогда жажда «халявы» привели к ситуации, которая напоминает те, что приводили к гибели людей на стадионах XX в.: толпа хаотично рвалась в проходы, задние толкали передних, топтали упавших. Оказавшись в замкнутом пространстве Ходынки, люди не могли вырваться оттуда — их не пропускала все прибывавшая толпа. Последствия были более чем страшными: «Повсюду — почти вплотную — лежали тела: многие были неподвижны, но некоторые шевелились… Солдаты и полиция как раз закончили выкладывать раздавленных для опознания — там, вдоль дороги. Вереница трупов длиной чуть не с версту… Вдоль шоссе и в самом деле была выложена шеренга покойников — в обе стороны, сколько хватало глаз. Из Москвы вереницей тянулись извозчичьи пролетки и телеги — убитых было велено свозить на Ваганьковское кладбище, однако перевозка еще не началась… Странное у меня было ощущение, когда я медленно брел вдоль обочины — будто я некая высокая особа, принимающая парад мертвецов. Многие из них белозубо скалились на меня совершенно плоскими, расплющенными лицами… Впереди кто-то завыл страшным голосом — видно, узнал своего» («Коронация»).
Упоминаемые в «Статском советнике» «эксы» революционеров тоже имели место на самом деле. Легко связать с историческими реалиями и замысел японского шпиона «Рыбникова», в разгар войны инспирирующего в Москве рабочее восстание: он ввозит «8500 итальянских винтовок «веттерли», 1500 бельгийских револьверов «франкотт», миллион патронов и динамитные шашки, однако предназначался весь этот арсенал вовсе не для нужд конвойного ведомства, а для человека по кличке Дрозд. По плану, разработанному отцом Василия Александровича, в Москве должна была завязаться большая смута, которая отобьет у русского царя охоту зариться на маньчжурские степи и корейские концессии.