— Как же в аул без добычи вернуться? — усмехнулся Малсагов.
— Тогда… Убрать пулеметы! Красная Армия входит в Москву!
Мотоцикл с тремя разведчиками влетел на площадь. Лейтенанту Космодемьянскому уже удалось вот так, с налета, установить власть Советов в двух орегонских городках. Этот, правда, был покрупнее, с обычный райцентр, но назывался-то как — Москва! С таким бурным митингом и таким количеством вооруженных горожан лейтенант пока что не встречался. Ого, да тут еще и союзники! Встав ногами на седло, разведчик поднял рупор.
— Товарищи москвичи! Я — лейтенант Космодемьянский. Разведка 36-го полка. Привет всем из Москвы — столицы СССР! Какая у вас тут власть?
Вдруг Таня, сидевшая на коне техасца, вскрикнула: «Шурка-а!». И погнала лошадь прямо к офицеру. Толпа невольно расступилась. Разведчица бросилась на грудь лейтенанту.
— Шурка! На тебя же похоронка пришла с Аляски…
— Не плачь, Зойка! В Палестине не сгорел, на Аляске не замерз, под Сиэтлом не утонул — значит, и в Москве не пропаду. А кто эту похоронку сочинил, догадываюсь. Капитан Солженицын, больше некому. Это он наврал, будто тебя в Орегоне линчевали. Или из комсомола вылетит, или я ему просто морду набью! — Он снова поднял мегафон. — Товарищи, это моя сестра. Мы с начала войны не виделись, а теперь встретились… в Москве!
Площадь бурно захлопала. Добрые улыбки озарили лица людей, только что готовых стрелять друг в друга. Оркестр заиграл «Катюшу».
— Какая у нас власть? Это мы сейчас решим. Демократическим путем. И непременно мирно! — сказал мэр Честерфорд.
Вдруг с восточной улицы явственно послышались звуки бубна и флейт. Горожане замерли. Боевую песню нез-персе трудно было не узнать: слишком часто они с нею выступали перед туристами.
— Индейцы в городе!
Все стволы разом повернулись на восток. Полковник Старк забегал, налаживая круговую оборону. Честерфорд подбежал к Космодемьянскому.
— Прошу вас, лейтенант, остановите ваших краснокожих союзников. Они же никого, кроме вас, не послушают. Иначе тут будет бойня!
Все замерли. Мало кто думал о подвигах. Большинство молилось об одном: чтобы все разрешилось как-нибудь без стрельбы, трупов и пожаров. Испуганно теснились к стенам женщины, прижимая к себе детей. Кто-то уже в голос плакал. Но вот на площадь въехал знакомый всем шериф Макмиллан.
— Не стреляйте, господа! Только не стреляйте!
Следом показался «фордик» под красным флагом. И вот уже под воинскую песню на Ред-сквер торжественно вступили воины племени нимипу. Налетевший вдруг ветер развевал длинные ленты с перьями, украшавшие головные уборы Красного Быка и Черного Орла. Победно реяло красное знамя со звездно-полосатым флажком в углу. Гордо глядел на побежденных без выстрела белых раскинувший крылья деревянный орел. Толпа подалась назад, освобождая место для индейцев. Малсагов, перебросившись парой слов с лейтенантом, поднялся на трибуну.
— Товарищи москвичи! Ваш город занят Американской Красной Армией. Порядок и спокойствие в Москве гарантирует Рабоче-Крестьянская Красная Армия, которую представляю я, капитан спецназа НКВД Малгобек Малсагов. Благодарю за содействие уважаемых союзников, — он поклонился Маэде, игнорируя Рейгана. — Но прошу их покинуть советскую оперативную зону. Здесь мы управимся сами.
Оркестр заиграл «Интернационал». Студенты и горняки сразу подхватили. Над толпой появилось еще несколько красных флагов. Балахонщики жались к трибуне с видом загнанных волков. Шустер и его компания дрожали мелкой дрожью, забыв об оружии в их собственных руках. Холодный пот прошиб Маккарти. Смыться бы из этой Москвы, только как? И куда? Надеяться оставалось на собственную наглость.
— Эй, в чем дело? Мы первые заняли этот город! И никаким дикарям его не отдадим. СС не отступает!
«Я для тебя тоже дикарь? Перед войной я учился в университете. Московском!» — вполголоса зловеще произнес чеченец. А вслух сказал:
— Снимите гимнастерку и поднимите правую руку. А потом откройте рот.
— Что-о?!
— Вы называете себя штурмбанфюрером СС. Тогда у вас должна быть под правой мышкой и на небе особая татуировка. Я это хорошо знаю, потому что вместе с эсэсовцами ловил Черчилля в канадских лесах. Или, может быть, у вас и ваших людей есть удостоверения СС?
— Какие удостоверения? Мы выполняем секретное задание. А татуировки нам должны сделать после его завершения. Со штандартенфюрером Скорцени мы поддерживаем связь только по радио.
— Я знаю Отто Скорцени. И непременно наведу справки. А пока что… Лейтенант Космодемьянский! Разоружите этих проходимцев и доставьте их в городскую тюрьму. Шериф Макмиллан! Обеспечьте охрану задержанных. Заодно и этих штатских с повязками. Это даже не эсэсовцы, а последнее отребье, умеющее только грабить магазины.
Индейцы возмущенно зашумели:
— Они убили Толстого Бобра и напали на нас в лесу! Смерть им всем!
Рука Маккарти легла на автомат. Залить бы напоследок свинцом всю эту красную сволочь, эту проклятую айдахскую Москву, и умереть, как пристало белым мужчинам. Но умирать, даже героически, капитану почему-то отчаянно не хотелось. И тут вперед шагнул сержант Тиббс.
— Это я убил вашего сахема. Я, Рональд Тиббс! Ненавижу всех красных!
Оказавшаяся рядом Таня ударила его под руку, и очередь ушла вверх. В следующий миг томагавк Черного Орла со свистом врезался в лоб сержанта. Маккарти отдал честь. Потом первым бросил наземь автомат и пистолет.
— Se fortuna mi tormenta, lo sperare mi contenta, — ехидно процитировал Фил Маркович и тут же перевел. — Если фортуна мне изменяет, остается надежда.
Рейган понимающе ухмыльнулся. В отличие от Маккарти актер неплохо знал Шекспира. Финальная фраза прапорщика Пистоля из «Генриха IV» очень даже подходила к нынешнему положению самозваных эсэсовцев, весьма напоминавших шайку Фальстафа, отправленную принцем Гарри в тюрьму. А площадь хохотала, свистела. Маккарти окинул всех презрительным взглядом и крикнул:
— Думаете, это все? Я кончу не тюрьмой, а Белым домом. Вы еще узнаете, кто таков Джо Маккарти!
Обитателям Среднего Запада еще пришлось узнать гауляйтера Йозефа Маккарти. Сидел группенфюрер Маккарти и в Овальном кабинете — в качестве рейхскомиссара Новой Англии. Дальнейшую его карьеру в Рейхе прервал только цирроз печени.
Молчавший до сих пор Боулдер шагнул к микрофону.
— Леди и джентльмены! Вы все еще не приняли решения. Вспомните: у всех вас есть частная собственность. При Советах у вас ее не будет. Защитить ее может только президент Макартур и доблестная японская армия. Я беру на себя оплату всех расходов отряда лейтенанта Рейгана.
— Рука Господа на тебе, Сэм Боулдер, хоть ты и методист! — возопил мормонский проповедник.
— У меня вот собственности вовсе нет. Своей хибары не нажил у таких, как ты. Квартиру с семьей снимаю, — зло сказал Джим Гоблин.
— А мы возьмем и заберем твою собственность. И что с ней сделать, сами решим, — в лицо хозяину заявил ковбой Шеферд.
— Ковбои и в колхозе нужны. А тебе, жулику, на Колыме место! — поддержал друга Дэн Хорсмен.
Боулдер бросил взгляд на Маэду, но тот взирал на происходящее с бесстрастием Будды. Голос Честерфорда, усиленный микрофоном, перекрыл шум толпы:
— Господа… или товарищи! Ставлю на голосование всего один вопрос: установление в городе Москоу и графстве Лата власти Советов. Кто за?
Руки с оружием разом взметнулись. Голоса даже не подсчитывали. «Против» проголосовала какая-то сотня человек.
— Превосходно! В таком случае наш муниципалитет до новых выборов преобразуется в городской Совет, а совет графства — в районный. Председатель горисполкома — то есть мэр, он же и спикер, отныне будет избираться на сессии. И там же смещаться в любой момент. Я за свою должность не держусь.
— Честерфорд, оставайся! — зашумела площадь.
Полковник Старк вытер лоб. Теперь он знал, кому сдать свой гарнизон. За судьбу солдат и раненых в госпитале можно было не беспокоиться. А с трибуны уже распоряжался Малсагов.
— Поздравляю вас, товарищи москвичи! Временным комендантом назначается лейтенант Космодемьянский. Руководство милицией и формирование Красной Гвардии возлагается на товарища Макмиллана. Деятельность проимпериалистических партий, а также организаций, разжигающих расовую вражду, запрещается.