Изможденным Слымак отнюдь не выглядел.
— Ну и мразь же ты! — Презрительно сплюнул Хэм. — Человечину тоже ел … чтобы выжить?
— Нет! — истерически завопил вдруг лагерник. — Христом-богом клянусь, нет! Это черные шаманы людей приносили в жертву и говорили чукчам: «Вот, кэле к вам пришли, всех в нижний мир заберут». А уголовные напоказ тех людей ели.
— Значит, ты из племени людоедов. Ты воевал со Сталиным. Но что тебе сделали наши братья? — зловеще произнес индеец.
— Мистер Хемингуэй! Вы сами журналист. Защитите меня от этого дикарского подхода! Я много чего знаю. Могу и на вас поработать. Думаете, мне нравилось с этими головорезами? — вкрадчиво сказал Слымак.
— Я журналист и фронтовик. А ты — поддонок, да еще образованный. Такие и сочиняют страшные сказки про Советы. Тебя убить стоит только для того, чтобы врать перестал.
— Товарищ Говард! Вы же уважаете нас, украинцев! Это все москали такие порядки завели. И жиды!
— Хлеб красть у голодных тебя жиды научили? Или москали приказали? Я знаю ваш запорожский обычай: предатель должен сам себя казнить. Прыгай с обрыва, и пусть тебя судят индейские духи!
Сжав тяжелые кулаки, громадный техасец двинулся на тщедушного газетчика.
— Нет! Не-е-т!
Визжа по-поросячьи и закрываясь от удара, Слымак пятился, пока земля не обвалилась у него под ногами. Истошный крик оборвался прежде, чем тело ударилось о скалы и со всплеском ушло под воду. Лагерник умер еще в воздухе от страха, преследовавшего его всю жизнь.
Теперь у делегатов было по автомату на каждого и вдоволь патронов. Нашлась и рация, увы, неисправная. А в одном из рюкзаков оказались тщательно завернутые останки саскватчей: голова самки и волосатое тельце детеныша. Самец, видимо, был отогнан стрельбой и раненный наткнулся на японца. «Дрянные охотники: всей бандой не смогли убить одну обезьяну», — только и сказал Хэм. Останки саскватчей закопали поглубже и отметили насыпью. Трупы же бандеровцев бросили и развели костер подальше. Всю ночь было слышно рычание волков.
Маккарти знал об отряде Вовкулаба, но связаться с ним особенно не старался. И услышав стрельбу, на помощь не поспешил. Новоиспеченный эсэсовец вовсе не стремился разделить с каким-то славянином славу поимки красной делегации.
Лейтенант Рейган беззаботно и гордо ехал во главе двух десятков всадников, бывших голливудских статистов. Подумать только, они стали тем, кого играли в кино — отрядом кавалерии Соединенных Штатов. После жуткого японского лагеря это казалось сказкой, съемками очередного вестерна. Вокруг первозданные леса, у поясов — отточенные сабли, в чехлах у седел — винтовки. Утренний ветерок холодит лицо и развевает звездно-полосатый флаг. Они — благородные герои, посланные президентом защитить лесные городки от дикарей и изловить кровавого вождя сиу.
Только рядом с лейтенантом едет в сопровождении двух японцев капитан Маэда, а за спиной его трепещет белый флаг с красным кругом. А объявивший себя временным президентом Дуглас Макартур и его армия контролируют только Калифорнию, Неваду, Юту и южный Айдахо. И то вместе с джапами и мормонами. Жаль, что Дуг не сумел шесть лет назад свергнуть этого красного Рузвельта. Зато теперь управился с красными во Фриско. И вызволил из лагерей солдат (сданных им же японцам). Узкоглазым, однако, нужны хотя бы такие Штаты. А джерри уже разделили Север и Средний Запад на рейхскомиссариаты. И Трумэн с Эйзенхауэром в Монтане скоро сдадутся им. Так что место американского патриота здесь, в армии Макартура.
Между двумя конями покачивалось завернутое в палатку волосатое тело саскватча. Для доцента Маэды оно было главным трофеем этой войны.
Пять белых куполов раскрылись в небе. На лесную поляну опустились парашютисты. Командир, горбоносый, с обрамленным черной бородой лицом, вытер бритую голову. Капитан спецназа НКВД Малгобек Малсагов был беззаветно предан советской Родине, партии большевиков и лично товарищу Сталину. Но более всего он был предан своему тейпу. А тейп раскололся. Часть мужчин пошла на фронт и отличилась при взятии Иерусалима, первыми ворвавшись в мечеть Аль-Акса. Другая часть, во главе с районным прокурором, немало людей сгубившим в 37-м, ушла в горы. Ждали англичан с французами, польстившись на обещанные фунты. Пока что выселили только семьи явных бандпособников. Судьба остальных зависела от того, как будут воевать оставшиеся в Красной Армии. И Малсагов воевал — отчаянно храбро, как бились его предки с русскими и грузинами. Красную Звезду он получил за охоту на Черчилля в лесах Канады. Золотую Звезду — за захват ядерного центра в Лос-Аламосе. Теперь предстояло найти пропавшую делегацию.
Самолет сгорел дотла, но ни человеческих останков, ни могил не было. Значит, предстояло отыскать делегатов в лесах. Для этого в отряде был опытный следопыт-индеец. Остальные бойцы, кроме могучего терского казака Макашова, принадлежали к тейпу Малсагова. Чернявый Макашов сам весьма походил на горца.
Вскоре спецназовцы обнаружили в чаще свежую могилу с американскими касками на ней, а рядом — обглоданные волками останки двоих человек и обрывки летной формы с повязками АРА. Задача усложнялась: найти и уничтожить более многочисленный отряд рейнджеров прежде, чем те настигнут делегацию. И неизвестно, кто еще бродит сейчас по лесам в горах Клэруотер.
Рассвет застал путников над широкой водной гладью. То было водохранилище Дворжак, почему-то названное в честь великого чешского композитора. Плотина наверняка охранялась, но у берега, напротив устья Лосиной речки, стоял пароходик-паром.
Капитан Джон Сейлор, сидя на палубе, потягивал пиво и слушал патефон. Душу моряка тешила «Русалка» этого самого Дворжака. Избороздив все моря, он под старость нажил только капитанскую фуражку. Даже эта старая посудина принадлежала муниципалитету городка Элк-ривер. А команда состояла из парнишки-метиса Пита Маленького Бобра. Но, по крайней мере, на пиво и виски хватало, а водохранилище и река Норт-Форк изобиловали рыбой. И никаких тебе конкурентов, больших компаний, никаких хозяев, кроме мэра Шустера. Только вот времена настали тревожные. То переправились конные молодчики, явно похожие на банду. То на закате с южного берега донеслась стрельба. И краснокожие в резервации что-то готовят. Потому кобура капитана была расстегнута, а к борту прислонен винчестер.
При виде вооруженных пришельцев он даже не взялся за винтовку. Против шести автоматов она не поможет. Когда же они подошли поближе, капитан разинул рот. Столько знаменитостей разом он еще не встречал.
— Товарищ Фостер! Я за вас голосовал, хотя знал, что вы все равно не пройдете. Вы ведь такой же работяга, как мы все. Вождь Красный Бык! Про вас в газетах всякие ужасы пишут, только я знаю: если там хвалят вождя — значит, трус или продажный. Я бы сам к вам пошел, будь у вас флот. Старик Хэм! Люблю ваши книги. Вы простых людей понимаете. Мистер Говард! Хорошо вы пишете про моряков-боксеров. Я и сам в молодости кулаками зарабатывал. Без них в кубрике никак! Вам куда, в Элк-ривер? Переправлю и денег не возьму!
В пути моряк жадно расспрашивал о делах в Вайоминге. Причалив же в устье Лосиной речки, сказал:
— Говорят, нез-персе в Лапваи вот-вот поднимутся. Уговорите их не громить наш городишко. На революцию здешних медведей не раскачаешь, но свои дома и семьи они защищать будут. А резать индейцев первыми не станут. И не тревожьтесь насчет тех рейнджеров и джапов. Капитану Сейлору не все равно, кого перевозить.
Фермер Джереми Джонс по прозвищу Грубый Джонс хмуро и настороженно выглядывал из-за крепкой ограды. Рядом стояли с ружьями двое его сыновей и три работника. Да, не зря он пристроил к стене помост, с которого удобно стрелять. Шестеро пришельцев не внушали доверия. Краснокожий в военной форме, негр, какие-то подозрительные белые… И все с автоматами. А у него автомат всего один.
— Хозяин, нам нужны лошади.
— Убирайтесь в задницу, бродяги, оборванцы! Я вам коней и за деньги не дам.