Вскорѣ однако ставшій братъ, Стефанъ, изъ пустыни перешелъ въ Московскій Богоявленскій монастырь, а Варѳоломей остался въ совершенномъ одиночествѣ и на 23-мъ году отъ роду принялъ постриженіе въ ангельскій образъ, подъ именемъ Сергія. Ничто не нарушало его пустынножительства; одинъ только медвѣдь приходилъ къ кельѣ Сергія дѣлить съ нимъ скудную пищу, добытую трудами юнаго инока.
Но не долго преподобный отецъ оставался въ одиночествѣ: благочестивые люди узнали о его подвижничествѣ и стали селиться близъ него. Вскорѣ обитель пріумножилась: двѣнадцать братій соорудили себѣ каждый по келіи и обнесли ихъ оградою.
Много лѣтъ прошло, и къ уединеннымъ подвижникамъ не было удобнаго пути, а вела къ нимъ только едва замѣтная тропинка. Во дни великаго князя Іоанна Іоанновича (1353–1359), стали селиться въ окрестностяхъ монастыря земледѣльцы, и, какъ выражается первый писатель житія Сергія, преподобный Епифаній, «исказиша пустыню, и непощадѣша, и составиша села и дворы многи». Затѣмъ и путь къ святой обители сталъ пространнѣе. Но окрестные лѣса были еще такъ дики, что въ нихъ, во времена преподобнаго Никона *), преемника Сергія, ловили На рѣкахъ бобровъ.
Св. Сергій посвященъ былъ **) въ Переяславлѣ-Залѣсскомъ въ 1354 во пресвитера й поставленъ игуменомъ надъ двѣнадцатью иноками, а вскорѣ послѣ сего сдѣлалъ обитель свою общежительною, по благословенной грамотѣ Константинопольскаго патріарха Филофея, который прислалъ ему крестъ, парамандъ и схиму.
Ревнивый настоятель новаго сего монастыря, частію для того, чтобы показать собою примѣръ нищеты и трудолюбія, а частію и по скудости внѣшнихъ средствъ къ содержанію обители, ноемъ ветхую одежду, своими руками стромъ келліи, рубилъ дрова, садилъ и поливалъ овощи въ огородѣ, мололъ въ жерновахъ, пекъ хлѣбы и просфоры, шилъ одежды и обувь, дѣлалъ восковыя свѣчи— иногда, за недостаткомъ свѣчей, горѣла въ церкви березовая и сосновая лучина, а по свидѣтельству св. Іосифа Волоколамскаго, «въ Троицкомъ монастырѣ и самыя книги писали не на хартіяхъ, а на берестѣ».
Впрочемъ, святая обитель немного лѣтъ оставалась въ такой крайней бѣдности. Какъ скоро разнеслась вѣсть о высокихъ евангельскихъ добродѣтеляхъ преподобнаго Сергія, его стали посѣщать князья, бояре и простолюдины и доставляли ему средства на содержаніе монастыря. На эти доброхотныя и щедрыя вспоможенія игуменъ Радонежскій расширилъ свою обитель и воздвигъ большую церковь, которая, по сказанію митрополита Макарія,|«отвсюду видима бысть, яко зерцало».
Преподобный Сергій, углубляясь духомъ въ горній міръ, какъ вѣрный сынъ отчизны, сердцемъ и душою участвовалъ въ судьбахъ ея и являлся, то миротворцемъ, то судіею, то ополчителемъ: онъ погасилъ вражду между русскими князьями, запретилъ священнослуженіе въ церквахъ крамольнаго Нижняго-Новгорода и напуствовалъ Донскаго, благословеніемъ на брань съ Мамаемъ.
Когда, въ 1380 году, великій князь Димитрій Іоанновичъ *) собрался сразиться съ несмѣтными полчищами татаръ, то, вѣруя въ пророчественный даръ Радонежскаго игумена, онъ сперва обратился къ нему за совѣтомъ и помощью въ такомъ важномъ для всей Россіи дѣлѣ. Святой старецъ благословилъ и ободрилъ великаго князя, чтобы онъ безбоязненно шелъ на брань, что съ помощію Божіею онъ совершитъ побѣду надъ врагами. Преподобный далъ ему отъ лика иноческаго двухъ богатырей: Александра Пересвѣта и Андрѣя Ослабя, славныя имена которыхъ еще и теперь памятны на Руси. Знаменитая побѣда, одержанная Димитріемъ Донскимъ надъ Мамаемъ на Еуликовомъ полѣ *), послужила началомъ освобожденія угнетенной Россіи отъ вѣ— коваго монгольско-татарскаго ига.
Великій князь, признательный за молитвы, благіе совѣты и пророчество, святаго старца, принесъ въ даръ Троицкому монастырю двѣнадцать селъ, изъ коихъ ближайшими были Елементьево и Глинково. Этотъ значительный княжескій даръ доставилъ настоятелю возможность не только надѣлить обитель всѣмъ необходимымъ, но и питать нищихъ, убогихъ и странныхъ, для которыхъ ворота монастырскія были всегда открыты.
Мирная Троицкая обитель все болѣе и болѣе посѣщалась благоговѣйными чтителями св. старца; она непрестанно расширялась православными пришельцами, прибѣгающими къ ней въ нуждахъ духовныхъ.
25-го сентября 1391 года, преподобный Сергій предалъ праведную душу свою Богу, на 77 году отъ рожденія своего.
Въ 1408 году Троицкій монастырь, вовремя нашествія татарскаго хана Едигея, былъ разоренъ и сожженъ до основанія, вмѣстѣ съ окрестными селеніями. Объ этомъ бѣдственномъ событіи почившій преподобный Сергій, не только предувѣдомилъ преемника своего, игумена Никона, но ободрилъ и обнадежилъ его, что будетъ исполнено по непреложнымъ и неисповѣдимымъ судьбамъ Божіимъ, и что обитель, послѣ разгрома ея, умножится, распространится и процвѣтетъ еще болѣе прежняго.
Преподобный Никонъ, возвратясь на пепелище, собралъ разсѣявшую братію и возобновилъ обитель на прежнемъ мѣстѣ, построивъ и церковь во имя Святыя и Живоначалъныя Троицы.
Святыя мощи преп. Сергія обрѣтены были, 5-го іюля 1428 года спустя 30 лѣтъ по преставленіи преподобнаго въ присутствіи святителей, князей, бояръ и безчисленнаго множества народа.
Съ этого времени святая обитель1 Радонежскаго чудотворца пріобрѣтала большую извѣстность, силу и значеніе, процвѣтала и богатѣла щедрыми даяніями ревнителей благочестія, такъ что въ трудныя минуты для государства она оказывала эту помощь молитвою и казною. Василій Шуйскій, Терпѣвшій недостатокъ въ деньгахъ, взялъ для государства казну монастырскую, «издавна старое сокровище, дачи великихъ князей, государей и бояръ, сосуды златые и серебряные». Не только Борисъ Годуновъ и Шуйскій, но и Петръ I бралъ изъ Троицкой лавры значительныя суммы денегъ на особыя государственныя нужды; по указу же его, 1722 г. апрѣля 24, велѣно было взять «изъ Троицкаго монастыря, какъ не потерпѣвшаго въ Московское разореніе отъ поляковъ, старыя монеты, каменья драгоцѣнныя и симъ подобное, и прислать въ синодъ, гдѣ разобрать, что гораздо старое и курьёзное».
Великія испытанія выпали на долю обители св. Сергія, въ тяжкую годину нашествія поляковъ.
Въ 1608 году Троицкій монастырь окруженъ былъ мятежными полчищами, которыя стояли за втораго Лжедимитрія. Самозванецъ этотъ *) утвердился станомъ въ селѣ Тушинѣ, принадлежавшемъ Троицкой обители, и хотѣлъ овладѣть и самымъ монастыремъ. Побуждало его къ тому желаніе овладѣть сокровищами монастыря, собранными вѣками, и уничтожить вліяніе иноковъ троицкихъ, на поддержаніе въ Москвѣ и вообще вѣ народѣ русскомъ, вѣрности избранному царю Шуйскому. Самозванецъ понималъ также важное значеніе Сергіевской обители, лежащей на пути къ Москвѣ отъ сѣверныхъ и восточныхъ городовъ, откуда могли придти вѣрные сыны отечества, для освобожденія отъ иноземцевъ и мятежниковъ. Гордые ляхи **) говорили Лжедимитрію: «Доколѣ свирѣпствовать противъ насъ симъ кровожаднымъ вранамъ, гнѣздящимся въ ихъ каменномъ гробѣ-? Города многолюдные и цѣлыя области уже твои; Шуйскій бѣжалъ отъ тебя съ войскомъ, а чернецы ведутъ дерзкую войну съ тобою! Разсыплемъ ихъ прахъ и жилище!».