- Ммм... Не шевелись...
- Почему? - она тут же пошевелилась, и он вздрогнул всем телом.
- Потому... Просто полежи... Ладно?
Она чувствовала всем телом, как мощно билось его сердце. Почувствовала, как давление внизу ослабевает. Она сжала мышцы внутри лона, и он опять вздрогнул всем телом.
- Не балуйся! - он поцеловал её и снова вздрогнул.
- Почему нет? Мне понравилось! - потянулась к нему тоже поцеловать.
Он опрокинул её на спину и придавил своим весом.
- Лежи смирно! - полежал секунду, отодвинулся и сел.
Она приподнялась следом:
- Ты куда?
- Никуда. Я здесь, - наклонился и легонько поцеловал.
Откинулась обратно на подушку. Вытянулась во весь рост. Он лёг рядом. Возбуждение постепенно покидало её. Борис обнял её, прижал к себе. Ей стало жарко. Она высвободилась и отползла к стенке. Непреодолимо захотелось спать. Машинально подтянула подушку, свернулась клубочком. Уже сквозь сон она почувствовала, как её накрыли одеялом...
Она проснулась и увидела над собой знакомый потолок. Опустила взгляд - встроенный шкаф, выкрашенный в нежный салатовый цвет. Она лежала на заправленной кровати, в своей комнате своей родной квартиры. В окно светило солнце, хотя она точно знала, что ещё нет и шести утра. Взглянула на себя, абсолютно голую. Встала, огляделась. Подошла к окну - заснеженный пейзаж знакомого двора. "Дома!? Но, как?"
Радость от возвращения домой сменила нарастающая паника. Сердце забилось испуганной птицей. Нет! Она должна быть в Москве! У неё занятия! Как теперь попасть обратно? В самолёт без паспорта не пустят! Она легла на кровать. Как, вообще, такое получилось? Надо успокоиться, расслабиться. Взять себя в руки. Свернулась клубочком, закрыла глаза. На неё вдруг накатило какое-то странное безразличие. Миг, и она провалилась в сон.
Очнулась, словно её толкнули. Открыла глаза. В комнате было не совсем темно. Уличный фонарь давал достаточно света, чтобы она поняла, где находится. Над ней был высокий потолок московской общаги. Впервые, со дня приезда в Москву, Любаша обрадовалась этому. "Сколько времени?" Она глянула на часики, так и лежавшие на тумбочке. Они стояли. "Кто бы их ещё завёл..." Но по её ощущениям было около шести. Вдруг вспомнила, что заснула-то она не в общаге. "О, чёрт! А, если, он уже проснулся? Что он подумает? Боже! Где браслет? Надёюсь, моя одежда осталась там. А, то, вообще, хана! Срочно! Надо туда! А какой сегодня день? Скорее всего, понедельник, но какой? Сколько всё это продолжалось? Или у меня что-то с головой!?"
Она одевалась, подгоняемая ужасом неизвестности. Куртки не было. Кроссовок у двери тоже. Обулась в сапоги, захлопнула дверь, плащ одевала уже на ходу. "Спрашивать на вахте, какой сегодня день, будет верхом глупости. А время - можно!"
Наталья Степановна не спала и охотно, хоть и удивлённо, ответила. Без десяти шесть. Любаша, чтобы развеять подозрения, наврала, что спешит встретить родственника, а часы остановились. Дверь была закрыта изнутри на засов. "Значит, с утра никто не ещё входил и не выходил". Вышла на улицу и помчалась домой к Борису. "Какой же сегодня день? Всё-таки, понедельник? В комнате-то никого не было..."
Взлетела по лестнице и остановилась перед знакомой дверью. "А, вдруг, сегодня не тот понедельник, его нет, а дома только Таисия Игоревна? И я разбужу человека, напугаю..." Она отдёрнула руку от звонка. Приложила ухо к двери, как будто это могло помочь ей узнать, кто там дома. Кроме своего частого дыхания ничего не услышала. Прислонилась к стене, не зная, на что решиться. Потом тихонько поскреблась в дверь.
Он открыл сразу. В халате, в руке чашка. В квартире стоял запах кофе. Включил в коридоре свет. Она увидела возле шкафа свои кроссовки и ноги у неё стали ватными. Она сползла по стеночке и села на корточки возле двери, даже не в силах сделать шаг внутрь. Он поставил чашку на полочку у зеркала, сделал шаг к ней, поднял на ноги и почти занёс в коридор. Закрыл дверь. Остановился напротив неё. Глаза смотрели холодно и жёстко. Любаше стало ещё тоскливее. "Не поверит? Боже, за что мне такое? Зато теперь знаю, что ещё понедельник. Наверное..."
- Передумала?
- Нет!
- Нет?
- Какой сегодня день? - и опять сползла по стенке, ноги всё ещё не держали, - Вот она, моя одежда, нашлась...
Борис перевёл взгляд вниз, к шкафу, и брови его полезли вверх. Он шагнул и открыл шкаф. Закрыл. Вернулся к ней, опять поднял её на ноги. Расстегнул и снял плащ, увидел, что она в другой одежде. Поднял её на руки и понёс. У неё не было сил даже обхватить его за шею. Уткнулась лицом ему в грудь. Напряжение последнего часа начало отпускать. Судорожно вздохнула и почувствовала, что сейчас разревётся. Он прошёл в зал, сел на диван. Усадил её к себе на колени.
- Что с тобой? Рассказывай! Что случилось? - от его холодной жёсткости не осталось и следа.
Это стало последней каплей. Из глаз Любаши покатились слёзы. Она вытянула вперёд руку:
- Я потеряла твой браслет! И свой, заодно... - и снова уткнулась ему в грудь.
Борис прижал её к себе. Полез в карман халата и вытащил оттуда браслет-змейку. Надел ей на руку. Снова обнял. Она трепыхнулась, скидывая сапоги. Залезла с ногами и прерывисто вздохнула, начиная успокаиваться.
- Где он был? - она подняла голову.
- Лежал на подушке, - он рукавом халата вытер слёзы с её щеки.
- А где второй?
- Не видел.
- А ты искал? Может, он тоже там? - она рванулась, но он не отпустил.
- Не искал, - встал с ней на руках и пошёл в спальню.
Отпустил её на пол, сдёрнул одеяло. Поднял подушку. Там лежал её второй браслет, с драконьим узором. Борис огляделся, поднял со стула свою рубашку. Под ней была вся остальная её одежда...
Дубровский опустился на кровать, она села рядом.
- Я - дурак! А ещё считал, что могу не делать скоропалительных выводов... - он повернулся к ней и взял её руки в свои, - Прости! Я прошу у тебя прощения за то, что сомневался в тебе!
К Любаше мгновенно вернулось хорошее настроение. Она притворно нахмурила брови:
- Ты сомневался во мне? Такое оскорбление смывается только кровью!
Потом улыбнулась. Толкнула его в грудь, он лёг на кровать. Она села на него верхом. Он протянул ей свою правую руку:
- Сходить за ножом?
- Вот я, будь я на твоём месте, - произнесла она назидательным тоном и сделала секундную паузу, - Подумала бы то же самое. А потом ещё такого бы себе напридумывала... Сколько меня не было?
- Сорок две минуты, с момента как я проснулся и до того, как ты пришла.
- О! Вполне достаточно времени... - она потянулась за лежавшим на кровати браслетом, надела на руку.
Сползла и легла рядом. Он сразу же повернулся к ней:
- Что с тобой произошло? Расскажешь?
- Сама не понимаю, - она пожала плечами. - Заснула здесь, а глаза открываю - я дома, в своей комнате. Напугалась, запаниковала...
- Я проснулся, мне показалось, что дверь хлопнула. Может, это лунатизм?
- Ты не понял! - она приподнялась на руке, глядя ему в глаза, - Дома, в Новосибирске!
- Может, тебе это приснилось? А как ты попала обратно? - в его голосе слышалась неуверенность.
- Заснула опять и проснулась в общаге, - она легла обратно и вздохнула. - Я до сих пор не могу разобраться, что сон, а что явь!
- Я - не сон! Поверь мне!
- Это ты так говоришь! А, если, и это мне сейчас снится? Что тогда? Ты даже не представляешь, какие сны мне иногда снятся!
Он обнял её, прижал голову к груди. Отпустил, ласково провёл пальцем по носу. Заглянул в глаза. Она вздохнула, помолчала.
- В детстве, когда меня будили утром, я вставала, умывалась, чистила зубы, одевалась, иногда даже успевала выйти на улицу... Как вдруг - оп-па! Оказывается, это был сон! И никакого отличия не было! Поначалу я аж плакала от обиды, что опять надо делать всё, то же самое! Родители никак не могли понять, почему я по утрам реву. Потом, конечно, привыкла.