- И всё?
Он обнял её, прижав к груди. Крепко-крепко. Как ей и хотелось. Прошептал:
- Ммм... Да-а. Ты права... Всё! Надо остановиться.
- Не-ет!
Любаша теперь чувствовала всем телом, как бьётся его сердце. Она трепыхнулась, но Борис не отпустил. Она подняла голову и посмотрела на него. Он смотрел куда-то вдаль. До неё дошло, что Борис тоже не ожидал от себя такой реакции. В душе поднялось ликование! "Да! Я ему тоже нравлюсь! На самом деле!" Прошептала:
- Что-то не так?
- Ты сводишь меня с ума!
- Я не специально!
- Я надеюсь!
- Ты первый начал! - она начала успокаиваться.
Дубровский разомкнул руки и выпустил её из объятий. Опять взял её за руку.
- Да, каюсь! - в его голосе совсем не слышалось раскаяния, скорее, наоборот, - Ты ещё хочешь что-нибудь здесь осмотреть?
- Ну... Что же делать... Придётся смотреть. Других вариантов, всё равно, нет? - она притворно вздохнула, Дубровский в ответ улыбнулся и хмыкнул.
Хитро подмигнув, Любаша вернулась к витрине с царским оружием, ведя за собой Дубровского. Она уже почти успокоилась, и ей стало смешно. Пошли, называется, в музей на экскурсию! Вдалеке послышались уверенные твёрдые шаги. "Как мы вовремя..." - подумала, разглядывая великолепный кинжал, с украшенной рубинами и алмазами рукоятью. Женский голос был звучный и слегка насмешливый:
- Привет, Боря! Похоже, тебя не на шутку увлекла наша коллекция оружия! Смотрю, ты не один!
- Привет.
Любаша стремительно обернулась. К ним приближалась высокая, эффектная блондинка, в строгом зелёном костюме, цокая каблуками по музейному паркету. Красивая. И очень похожая на Дубровского. Выглядела она ему почти ровней, но покровительственный тон сразу выдал старшую. В руке у неё была коричневая кожаная папка с бумагами.
- Будь другом, познакомь нас! Здравствуйте! - она слегка обозначила поклон для Любаши.
- Моя сестра, Алла Борисовна, заведующая этим музеем! - плавным жестом руки указал на неё Дубровский. Затем повторил жест в сторону Любашки, так и не выпустив её руку:
- Любовь Сергеевна! Мы оба не на шутку увлекаемся оружием! - она уловила едва заметный вызов в голосе Бориса.
Смущённая Любаша почувствовала, как загорелись её щёки:
- Здравствуйте, очень приятно, - она опустила глаза.
- Вы работаете вместе с моим братом, Любовь Сергеевна? - в голосе сестры оставалась насмешка.
Любашка понимала, что она не понравилась и догадывалась, почему. Как обычно, по одёжке встречают. Что ж, каков привет, таков ответ. Можно немного и подшутить, когда достают.
- Я не работаю, я ещё учусь.
Брови Аллы Борисовны слегка дёрнулись, на лице появилась понимающая гримаска, очень знакомая Любашке - "Конечно, нищая студентка, так и знала, понаехали и вешаются на красивого братца, в надежде остаться в Москве!".
- И где же?
"Мог бы, между прочим, и защитить её от своих родственников - промелькнула мысль о Дубровском, - А то, молчит, как рыба!"
Любаша слегка сощурила глаза. Придётся самой за себя постоять. Сестра или нет, но она не позволит к себе такого отношения.
- В Скрябинке, э-э... ммм... в Академии имени Скрябина.
Это было произнесено, словно бы, машинально, со случайной оговоркой. А, "Скрябинка" звучало почти как "Гнесинка", и навевало мысль о высокой музыкальной элите. В последнее время это была её любимая шутка. Испробованная неоднократно.
Все знали знаменитого композитора Скрябина, но, мало кто знал его однофамильца, ветеринара. Она на секунду замолчала, готовясь, на всякий случай к пренебрежительному: - "А-а, ветеринар!", но не дождалась. И продолжила:
- На факультете повышения квалификации. Первый курс, - и она чуть присела в лёгком театральном полупоклоне. И, даже, руку грациозно к сердцу поднесла.
Ещё в институте она репетировала этот жест, и он ей всегда удавался. Брови Аллы Борисовны ожидаемо поднялись. Любаша почувствовала себя отмщённой. Лишь бы Дубровский не испортил сюрпризец.
- Замечательно! - голос выдал удивление, - Боренька, мама просила передать, что всех ждут сегодня к четырём!
- Не обещаю, - голос Дубровского звучал безо всякого выражения, - Вряд ли. У нас были другие планы.
- Нет, пообещай мне! Это обязательно! - Алла Борисовна вдруг заметно разволновалась, попыталась построжиться, но получилось, скорее, просительно, - Никаких отказов! Чтобы к четырём, как штык! Папа тоже просил!
Видимо, просьба отца была чем-то необычным, потому что Дубровский слегка наклонился к сестре и ядовито спросил:
- Откуда они узнали, что мы здесь?
- Я сказала! - из голоса сестры совершенно исчезли командные нотки, она жалобно смотрела на брата.
- Что вдруг за необходимость такая случилась - им звонить? А ты откуда? Инга доложила? Когда разболтать успела?! И, вообще, у неё же сегодня выходной? Чего это она припёрлась?
Высокомерие Аллы Борисовны пропало, она стала выглядеть такой беззащитной, и Любашке даже стало её немного жалко.
- Да, Инга! И совершенно правильно сделала! Не ругай её! Я попросила её сегодня выйти - у Светы Наденька заболела. Любовь Сергеевна! - она перевела просящий взгляд на Любашу, - Мы вас ждём сегодня к нам. Пожалуйста, уговорите его не...
- Нет! Не разговаривай с ней! - Дубровский чуть ли не бегом потащил Любашу к выходу. Она непонимающе оглянулась назад и успела заметить довольную улыбку Аллы.
На улице ярко светило солнышко. Куранты пробили одиннадцать раз. Любашка глянула на часики - точно идут, надо же! Дубровский так и вёл её за руку. Шёл в задумчивом молчании, глядя перед собой. Любаше тоже, было о чём подумать.
Да, с одной стороны, поход в оружейную палату был неудачным. То есть, с точки зрения приобщения к культурному наследию. Всё-таки придётся дальше названивать в экскурсионное бюро. Как-то же простые смертные сюда попадают? А, с другой стороны. Она познакомилась с его сестрой. Любаша не могла решить, понравилась ей Алла Борисовна или нет. И с Борисом они первый раз поцеловались. О! Вот это было здорово! Только, надо ли ей терять голову по этому поводу? Интересно, какие у него были планы на сегодня? О чём он говорил сестре? Мысли опять перескочили на его родственников. Ему, похоже, придётся пойти на это домашнее сборище. А она тогда последует своему вчерашнему плану. Точнее, тому, что от него осталось.
Они шли обратно той же дорогой. Вдали показался вход в метро. Любашка погрустнела. Чёртова сестрица! Это надо же, так суметь испортить настроение. Она так радовалась, что попадёт в Оружейную палату, так мечтала. Какой дьявол вынес её к ним? Сидела бы у себя в кабинетике спокойненько. А теперь Любаша уже не уверена, захочется ли ей туда снова. Нет, его сестра, определённо, стерва. И настроение ей она испортила специально. Похоже, это Инга, подружка, её настропалила. Она, наверное, сама на Дубровского глаз положила, а сестрёнка играет на её стороне. А, может, и вся семья...
Дубровский резко остановился. Повернулся к ней. Серьёзный, даже, скорее, мрачный.
- Мне нужна та плёнка, которую ты нашла. Я хочу её посмотреть. Поехали к тебе!
- Ладно. А, скажи... - Любаша замялась и заметила, как вдруг напрягся Дубровский, - Твоего брата как зовут?
- Володя. Владимир.
- Угу. Он тоже старший?
- Почему - тоже? Просто старший.
- А сестра? Младшая?
- Нет, мы близнецы. Тридцать минут разницы. Она родилась первой, вот и корчит из себя старшую...
- У неё хорошо получается. Ты выглядишь гораздо моложе. Здорово, что у вас такая большая семья. А я у родителей одна - одинёшенька! - Любаша печально вздохнула.
Дубровский вдруг улыбнулся, а потом захохотал. Подхватил её на руки и закружил:
- Любашка! Ты лучшая на свете! Удивительная! С тобой так легко!