Она сидела на спине летящего дракона. Не очень огромный дракон, от морды до кончика хвоста - метров шесть, не больше. Мелкая чешуя отливала тусклым золотом. По центру острыми зубцами возвышался зеленовато-коричневый гребень. Дракон слегка прогибался при каждом взмахе крыльев. Один из зубцов при этом впивался ей в низ живота. Она хотела сдвинуться назад и вдруг обнаружила, что сидит совершенно голая. Её это совершенно не смутило. Она наклонилась, протянула руку и провела по драконьей шкуре. К её удивлению, шкура была тёплая и шелковистая. Дракон на лету повернул к ней голову. Она посмотрела вниз. Под ними было море, словно из застывшего тускло-серого металла. И далеко-далеко впереди начиналось гористое побережье. Она заметила изящный замок, прилепившийся к скале. Дракон резко пошёл вниз, у неё внутри всё сжалось...
Они стояли в огромном зале, далёкий потолок терялся во тьме. В высоченных оконных проёмах клубились грозовые тучи. На ней было какое-то невесомое бледно-жёлтое одеяние. Длинное, до пола. Дракон стоял напротив неё. Он опустил к ней голову и она погладила его лоб. Опять поразилась шелковистости и гладкости под пальцами. Притянула его голову к себе и прижалась щекой. Дракон был тёплый. Он высвободился, поднял голову и посмотрел ей в глаза. Её поразил этот взгляд - невероятно печальный, скорее даже жалобный...
Дракон возвышался над ней и был так близко, что она слышала стук его сердца. Она обеими руками провела по его шкуре. Шелковистая! Горячая! Вдруг он схватил её за левую руку, перевернул ладошкой вверх и его коготь впился ей в ладонь. Боль была не острой, а какой-то ноющей. Она увидела, как с вершины когтя в ладонь скользнула причудливо извитая и светящаяся, словно раскалённая добела, проволочка. Она равнодушно смотрела, как проволочка тонет в основании большого пальца. Мгновение и там остался только изогнутый, светящийся шрам. Ладошку жгло.
Любаша проснулась. В комнате горел свет. Она лежала на животе, одетая, на заправленной кровати. Подняла голову от книжки. Она так отчетливо помнила дракона из сна, словно он всё ещё тут, перед ней. Руки ощущали его шелковистую атласную шкуру. Ладошку жгло. По-настоящему! Она села и посмотрела на ладонь. О, Господи! Шрам!!! Белый, как будто давнишний. Изогнутый. Точь-в-точь такой же, как она видела во сне. Но она точно знала, что ещё вчера у неё не было никакого шрама!
Сердце вдруг забилось быстрее. Вот теперь ей стало страшно - что это было? Сон? Но откуда шрам? Не сон? А что? Но драконов не бывает! Она смотрела на свои руки, хранившие память о его шелковистой чешуе. Чушь! Не бывает чешуя шелковистой. Это скорее соответствует конской шкуре. Точно! Совсем недавно она была на конюшне и там гладила по шее Ахал-текинца! И масть у него была похожа: золотисто-буланая. Да, точно! Золотая шерсть этого коня, шелковистая, атласная на ощупь, трансформировалась во сне в золотистого дракона. Любаша немного успокоилась. Реальность, разбитая на кусочки сном-явью, собиралась обратно под неумолимым давлением фактов. И только ноющий шрам изогнутой трещинкой ставил под сомнение незыблемость её мира. Но она была почти уверена - если хорошо подумать, то и шраму найдется рациональное объяснение!
Радио над дверью издало серию стуков и хрипов. Любаша аж подпрыгнула от внезапного испуга. Чёрт! Вот же она! Причина её кошмара! Она заснула над книгой, не выключила на ночь свет и радио, и вот - результат!
Почти полностью успокоенная, она полезла в свою тумбочку. Там, в самом низу лежал "Сонник" Миллера. Купила ещё осенью, непонятно зачем. "Дракон" ага, есть! "Контролируйте себя, дабы избежать конфликтов в отношениях с людьми. Это сон - предостережение." "Бежать", так- так-так. "Если Вы убегаете от опасности, значит, Вам угрожают утраты..."
Подсознание что-то заметило и пытается достучаться до своей хозяйки. Сон - предостережение! Всё правильно. Нельзя терять голову и вешаться на шею едва знакомому парню! Будут утраты... Но, он познакомил её с родителями... Нет! Опять она занялась ерундой. До чего дошла! Верить соннику! Любаша закинула книгу обратно в тумбочку. Глянула на часы. Пол второго. Пожалуй, надо ещё поспать. Спать не хотелось. Может, почитать? Ну, уж, нет! Хватит с неё книжек на ночь! Внезапно, у неё заныл низ живота. Мгновенно, отчётливо вспомнился полёт на драконе. Невероятно реальный! Снова стало не по себе, сердце застучало, дыхание сбилось. Она прошлась по комнате, стараясь успокоиться. Вот трусиха! Чего она боится? Что дракон сейчас влетит в окно и похитит её? "Дура! Драконов не бывает! Не бывает! Не бывает..." Живот опять заныл, её начало слегка подташнивать. "Э-э! А какое сегодня число? То-то и оно! Помнить надо свои физиологические циклы! И не сваливать с бестолковой головы на... подсознание!"
Остаток ночи прошёл спокойно. Ей даже удалось ещё немного поспать. Но утром боль вернулась с удвоенной силой. Общага оживала. В комнату ворвалась Таня.
- Шо таке? Ты такая бледная, просто зелёная? Заболела?
- Красная Армия всех сильней! - страдальческим голосом произнесла Любаша
- Бедняжка! Таблеточку выпей.
При виде таблетки анальгина на неё накатила такая тошнота, что она сочла за лучшее перетерпеть.
- Не могу. Тошнит. Не обращай внимания, у меня такое иногда бывает.
- Отлежись, не ходи.
- Лучше пойду. Сегодня психология, может, отвлекусь.
Кое-как отсидев пары, Любаша вернулась в общагу. Свернулась калачиком на кровати. В комнате никого не было. Галя приходит не раньше семи - она всю неделю, как обычно, будет бегать по магазинам. Татьяна, заглянув на минутку и поохав над "бидной дивчинкой", тоже ушла. Любаша лежала и пыталась собраться силами и встать. Часы перед глазами отсчитывали секунды, минуты...
Она проснулась от прикосновения к виску. Подняла голову. Перед кроватью на корточках сидел Дубровский. В своей куртке и джинсах. Скосила глаза на часики - пять часов. Проспала! Виновато посмотрела на улыбающегося, довольного Бориса. Не поняла, чему он радуется?
- Поймал! Чем всю ночь занималась, соня?
- Прости, не хотела опаздывать, ждала, пока время выйдет. Сама не понимаю, как заснула!
- Ты всегда так спишь? Клубочком?
- Иногда. - Любаша села, живот опять заныл, правда, не сильно.
Борис вдруг понял, что ей плохо. Улыбка сползла с его лица. Он поднялся и сел рядом.
- Что с тобой! Ты вся белая! Может, никуда не поедешь?
- Ерунда. Не обращай внимания, - она встала, прислушалась к себе, вроде, терпимо. - Я через пять минут буду готова. Никуда не уходи!
И выскользнула за дверь.
Они шли по улице к лаборатории. Она взяла его под руку. От ходьбы ей стало намного легче, боль отпустила. К ней вернулось хорошее настроение. Борис тут же заметил перемены к лучшему.
- Ожила?
- Угу! А как ты узнал, что я проспала, ну, то есть, что я не приду?
- Заглянул в кафе - тебя нет. Пошёл к общаге - окно не горит. Решил зайти, Постучал - тишина, дёрнул дверь - открыта, ты свернулась на кровати, как котёнок, и спишь. Скажи, что с тобой? Это из-за вчерашнего?
Любаша засмеялась. Он волнуется? Это было приятно.
- Нет, скорее, вчерашнее было из-за сегодняшнего! У меня, это... ну... - она вздохнула, не решаясь сказать, потом вспомнила, что она, всё-таки, дипломированный биолог и животновод, и решилась, - Ежемесячные женские дела!
Он покивал и крепче прижал к себе её локоть. Накрыл другой рукой. Значит, в курсе. Слава Богу, объяснять не придётся!
Перед дверями фотолаборатории Любаша вдруг оробела. Чёрт! Если там сегодня эта злая тётка, как она объяснит, что у неё чужая плёнка? Ещё и Наташу подставит... Эх! Надо бы что-то придумать... О! Сказать, что плёнку сама оставила, пусть тётка поищет, а чужую незаметно подбросить... Да, но врать-то нехорошо. А правду скажешь, опять Наташку подставлять. Или, чёрт с ней, потерпеть и прийти, когда Наташка будет... Она повернулась к Борису и выпалила: