Напротив, миры хоббитов существуют независимо от их сознания и воли. Фантазии хоббитов хватает только на обустройство одного мира, с другими мирами они сталкиваются только тогда, когда те врываются в их уютный мир и вносят хаос, жуть и зло. И сосуществовать с исчадьями иных миров хоббиты не могут. Мир хоббитов изменчив, но совместим только с тем, что ему органично или единомирно. Либо исчадья иного мира (умертвия или агенты Мордора) остаются в Средиземье и тогда меняется мир хоббитов и сами хоббиты, либо их необходимо изгнать или уничтожить. Притерпевшись к своему миру, отвечая только за себя в своем мире, хоббиты хотят первоначально только защитить его от агентов иного мира, но постепенно их рамки, их сознание и самоопределение меняется. Они начинают отвечать за свой мир, а не только за себя в нем. Тогда они принимают участие в войне миров. Маг у Кастанеды идет в Иксленд (X-land), которого, может, и нет вовсе. Принцы Амбера пронизывают мир за миром убегая от кого-то, или преследуя. Фродо Бегинс идет в Империю Зла именно потому, что она, к сожалению, есть, и не потому, что ему там что-то нужно, а для того, чтобы ее не было.
Будучи президентом США Рональд Рейган первым назвал СССР империей зла, актуализировав относительно его мифологию Рональда Толкиена. Хотя уже в годы его губернаторства среди граффити против вьетнамской войны в студенческих кампусах встречались надписи «Фродо жив!», но тогда это касалось американского империализма. В США нет почвы для возникновения собственных гвельфов. Америка страна хоббитов, а внутренний империализм и антиимпериализм это только хоббитские игры. Рейган использовал популярную мифологию для борьбы с внешним врагом и, как маленький Фродо, пошел уничтожать империю зла. Его предшественники боролись с исчадьями коммунизма в своей стране (маккартизм как апофеоз этой борьбы) или держали оборону на границах и в точках соприкосновения (холодная война, Карибский кризис и т.д.). Рейган же решил, что первый и второй миры не совместимы на одной планете, что конвергенция невозможна, мирное сосуществование тоже, а локальные победы в столкновениях на территориях третьего мира проблемы не решают.
Хоббиты — гвельфы всего Средиземья, всей своей эйкумены. За пределами гвельфского самоопределения хоббиты простые обыватели, простые до примитивности. Они живут мелкими общинами, ковыряются в своих норках, жизнь за пределами норок и общины их мало волнует. Соседние общины, царства и разбойники могут причинять им неудобства, только в силу этих неудобств, хоббиты могут обратить на них внимание. А вот эйкуменический порядок является основой их существования, а эйкуменическое зло может угрожать самому существованию. Мир хоббитов устроен очень странно. Выходя за пределы Хоббитании они сразу оказываются в эйкумене, а не в соседней стране. Мир хоббитов как бы двухуровневый, маленький мир общины и весь остальной большой мир. Эти два уровня корреспондируют друг с другом. Большой мир такой же, как и маленький. Где бы не оказался хоббит, он живет по законам этих двух миров.
Очень забавны в этом отношении современные хоббиты-американцы. Если посмотреть на их литературу и кинематограф, то возникает ощущение, что весь мир для них сплошная Америка. Где бы не оказывался герой, он везде ведет себя по-американски, но это еще полдела, все остальные персонажи ведет себя точно также. Когда смотришь попсовые голливудские фильмы про жизнь в СССР, создается впечатление, что СССР населен американцами, просто оказавшимися в каких-то странных обстоятельствах. Наверное тоже самое могут сказать китайцы, арабы и прочие, посмотрев американские фильмы про себя. Как в кино, так и в жизни американцы не воспринимают иные культуры, народы, общины, как чужие и враждебные сами по себе. Они ведь все живут по тем же эйкуменическим законам и принципам, что и сами американцы. Все культуры различаются в глазах американцев только мерой обустроенности, степенью реализации эйкуменических законов и принципов. При этом, диапазон терпимости и приемлемости разного обустройства жизни у американцев очень широк. Свой дом, свою общину они обустраивают так, как считают нужным, позволяя другим поступать так же. Живи сам и давай жить другим, таков простейший эйкуменический принцип хоббитов-американцев. Всякий, кто не считается с этим принципом, становится личным врагом, но он же рассматривается как враг эйкуменического закона, угрожающий самому существованию мира. Американцы принимают все культурные различия, любые общинные принципы, самые разные государственные законы созданные людьми для себя. Единственное, где американцы «не могут поступиться принципами», это общечеловеческие нормы, или эйкуменический закон. Все могут жить как хотят, но не могут навязывать эту жизнь другим, даже если этим другим является одна единственная личность. Если такое навязывание имеет место, то личность может защищаться любыми доступными средствами, и симпатии американцев будут на стороне этой личности. Группа, коллектив, община сильнее личности, именно поэтому общечеловеческие принципы и эйкуменический закон защищают личность против группы, коллектива и общины. Один хоббит-американец «в любом поле воин», ведь на его стороне эйкуменический закон и общечеловеческие принципы и нормы. Герой американского боевика, оказавшись в России, Китае или Африке, не боится вступать в войну со своими личными врагами, именно потому, что не считает все окружение враждебным, находит личных друзей, разделяющих общечеловеческие принципы и симпатизирующих ему, и в конце концов побеждает. Мир не враждебен хоббиту-американцу, поэтому нет нужды объединяться с кем-то для борьбы с миром, но в мире есть зло, со злом нужно бороться, и в этой борьбе весь мир будет на твоей стороне. Такова реалистическая иллюзия или иллюзорная реальность американского менталитета.