— А то скоро у нас закончится курятина-говядина и если никакой иной живности рядом не окажется, придётся нам переходить на сладкую свининку — всё тем же ласковым голосом пояснил мужичок.
— Снова вы к человечинке примериваетесь! — по-свойски упрекнула знакомого пухлая молодица с толстощёким лицом с младенцем у груди.
Мужичок с ухмылочкой облизнулся:
— А что, я читал она очень даже ничего — нежная и сладковатая на вкус. Особенно аппетитны женщины и детки. — При этом нахал попытался погладить Вику по головке, но Вас Вас убрал от него ребёнка подальше.
— Тьфу, Пал Петрович, как вам не совестно! — напустилась на мужичка другая родственница старухи.
— В самом деле, для учителя, пусть даже физкультуры, вы рассуждаете слишком зверски — упрекнула кокетливо другая, помоложе.
Лысый ответил ей столь же игриво:
— А мы теперь, Мариночка, и живём по зверским законам. Нет больше учителей в прежнем понимании. А охотится на слабых не сложнее, чем бить детенышей морских котиков. Чукчи-промысловики глушат очаровашек палками с металлическими набалдашниками и вяжут добытые тушки в пучки и никто их за это особо не порицает.
— Не собираетесь же вы нас употребить! — в показном ужасе ахнула Мариночка.
— Зачем? Если в соседнем квартале полно чужих женщин и детей. У них мало мужчин, так что… Хотя лично вами, Мариночка, я бы не отказался полакомиться — с удовольствием кокетничал обладатель тонких усиков.
— Вы страшный человек, Пал Петрович!
— Я реалист, Мариночка. Да-с… И не смотрите на меня с таким осуждением. Думаете, если бы перевес был на стороне соседей, они бы сейчас не обсуждали такую возможность?
Разговор вёлся как-бы не всерьёз, но большинство из сидящих вокруг костра слушали скорее благосклонно, вероятно, отлично понимая, что когда-нибудь запасы провианта действительно подойдут к концу и надо будет искать замену традиционным продуктам, чтобы избежать каннибализма в собственной среде.
Глава 106
Как не напрягала Ксения все свои силы, расстояние между ней и мелькающим среди деревьев тёмным силуэтом преследователя неумолимо сокращается. Его хриплое дыхание звучало всё отчётливее. Мужчина бежал не как человек, он мчался низко припадая к земле — по-волчьи. У неё же на руках был ребёнок, которого она прижимала к груди…
В отчаянии задыхающаяся женщина дёрнулась резко вправо, сбросила кеды и лёгкие ноги буквально понесли её на запах водоёма. Совсем близко за спиной трещали ветки и скулил от нетерпения готовый к прыжку зверь. Звонарёвой казалось, что она холкой чувствует горячее дыхание преследователя… Он почти схватил её, но беглянка успела поднырнула под почти упавшее дерево и по пояс провалилась в холодную воду. Игорь же грудью налетел на возникшую на пути преграду и лишь потому Ксения ускользнула. Однако когти оставили глубокие борозды на её спине.
…По берегу метался взбешённый мужчина, которого она ещё недавно так любила! Даже боготворила! Человек, который научил её ремеслу и вылепил из неё профессионала. Интеллигент, умница, тот прежний Игорь Константинович и голоса то на женщину повысить не мог! Теперь же из него потоком изрыгались нечленораздельные гортанные проклятия, напоминающие вопли воинственного дикаря. Но Ксения уже оправилась от растерянности и сама начинала закипать. Из раны на её лопатке к пояснице сбегали струйки тёплой крови. Боль и ярость захлестнули её:
— Ну и скотина же ты, Волков! Мало что ли ты из меня кровушки попил? Всю хочешь?!
В ответ он оскалился, демонстрируя острые клыки, выпятил грудь, и принялся в ярости крушить всё вокруг: вырывал с корнями кусты, ломал небольшие деревца, рвал на себе остатки одежды. Агрессивный, как засевший в нём вирус мужчина бросался на неё, пытаясь дотянуться, но отскакивал, как ошпаренный, едва коснувшись воды, после чего снова начинал в бешенстве как угорелый носиться вдоль кромки пруда. Скулил от бессильной ярости и исходил слюной, скалился, клацал зубами и гримасничал. Просто бешеная горилла! А ведь считался неотразимым красавцем, умницей! Джентльменом! Представить это глядя на потерявшее человеческий облик звероподобное существо было трудно. Ксении было жутко и омерзительно на него смотреть.
Но с другой стороны, если бы события сложились немного по-другому: если бы Игорь всё-таки стал её мужем и однажды его внезапно вдруг разбил скажем инсульт? Разве тогда она отказалась бы от любимого только потому, что у него перестала нормально работать голова?