— Довезите меня до станции, — попросил Влад, прикрываясь от слепящего света фонаря, по этой же причине он не мог видеть лица этого человека, но по говору перед ним простой выходец из народа. Когда-то первого из царского рода Романовых тоже спас от грозящей ему погибели простой русский человек…
— Нам пассажиров брать категорически запрещено — пояснил мужичок, и посвятил фонарём на ноги Козырева. — У вас ведь 42-й размерчик?
— Да, — подтвердил Козырев, ещё не понимая куда клонит машинист.
— Отличные ботинки — похвалил тот, в ком Козырев по наивности надеялся встретить нового сусанина, и невозмутимо сообщил:
— Мне бы хотелось их получить.
— А я в чём? — растерялся президент.
— А вы снимите те, — радушный дядька указал Владу на отдельно валяющиеся ноги Казбека, — всё равно они ему больше не понадобятся.
— Я не стану этого делать.
— Хорошо, тогда давайте махнёмся: я вам свои, а вы мне свои, у меня в кабине запасные сапоги есть.
Машинисту также приглянулась куртка Козырева с гербом России. Взамен он по уже отработанной схеме предложил свой железнодорожный бушлат:
— В нём тебе, мил человек, даже теплее будет и вообще он больше подходит для здешнего климата.
Влад натянул чёрную спецовку, одежда с чужого плеча неприятно пахла, в ней было некомфортно, но ушлый «паровозник» убеждал:
— Смотри, здесь светоотражающие вставки вшиты, так что в следующий раз тебя поезд точно не собьёт!
Можно было ехать, но Козырев стал говорить, что нельзя оставлять мёртвое тело, надо его забрать, чтобы как-то похоронить, по-людски.
— Зачем? — удивился машинист. — Он вам родственник?
— Нет.
— Тогда не вижу причин это делать. Крысам тоже надо что-то есть. А то они стали в последнее время нападать на ремонтников, иной раз сам боюсь из кабины вылезти посреди перегона, если какая-то заминка случается вроде этой. Это раньше в случае ЧП требовалось писать объяснительные, сообщать в полицию, а нынче за мертвеца спроса с нас никакого не будет. Так что не тревожь его прах, а то возни будет столько, что сам не обрадуешься…
Машинист и Козырев один за другим поднялись по железному трапу. В кабину Влад залез в одних носках. Машинист уселся на своё место и коротко обернулся к пассажиру:
— Если что, запомни: ты мой новый помощник вместо заболевшего Петренко — на подмену вышел, понял? — И кивнул Козыреву где ему переобуться.
Состав плавно возобновил движение.
Стас Легат знал, что выхода отсюда ему нет и смирился, что умрёт в этой тюремной камере. Но вместо обещанной майором Рюминым раскалённой струи из огнемёта, в двери неожиданно снова открылся глазок и посетитель знакомым голосом местного доктора предложил ему сделку:
— Я пришёл спасти вас, но для этого вам придётся принять мои условия, ибо я не хочу, чтобы вы с порога размозжили мне голову о стену вашей камеры.
— Я хочу лишь помочь вам и вашей девочке, — убеждал доктор через дверь, но Стас ему не слишком верил, в его голосе ему слышалась фальшивая интонация натужного дружелюбия…Впрочем, сейчас он принял бы помощь даже от дьявола.
В лоток для еды Легату передали пластиковый шпагат, которым он сам связал себе руки и ноги, затянув путы зубами. Только после этого дверь приоткрылась и посетитель с большой опаской вошёл в камеру.
— М-да, впечатляет…, — поёжился он, увидев трупы убитых надзирателей, после чего поднял тревожные глаза на Легата:
— Вы понимаете что с вами происходит?
— Ничего со мной не происходит, — спокойно ответил Стас.
— Но обычный человек не способен умертвить пятерых крепких мужиков! Даже если по ситуации это ему очень надо.
— Тем хуже для него, — пожал плечами Легат. — Я рано усвоил, что этот мир бывает безжалостен к слабакам.
— Да, с такой логикой не поспоришь, — отчасти согласился врач. Вернувшись к деловому тону, он рассказал Легату, что охранники не хотели его к нему допускать. Убеждали не рисковать, потому что, мол, бывший капитан совсем «озверел», и как все гоблины чертовски коварен.
— Я не послушал их, и даже, как можете видеть, не надел перчатки и маску, — доктор грустно улыбнулся. — Что толку соблюдать предельную осторожность, если тебе приказано войти в клетку к разъярённому льву! Достаточно того, что вы стреножили себя по моей просьбе, хотя я осознаю всю символичность выданных вами мне гарантий… Но я обещал новому начальнику тюрьмы…вы ему просто необходимы. — Тут доктор заметил кровь у Легата на плече и пришёл в смятение: