– Да-а, печально. Хотя не подошел бы, шиза эта с призраками, аурами, флюидами. А так толковый мальчишка, даже и не скажешь, что студентик, столько всего знал, до столького всего сам додумался. Нафантазировал от души тоже, поржал над его теориями заговора, понабираются же в интернете! Как он «зоны» с ботинками связал, а? Меня, кстати, тоже этот вопрос всегда интересовал. Интересно, что там с этим стариком. И даже до ливней дошел и про кольца начал догадываться. А как на Книгожора нарвался! Агент бы не получился, но в министерстве бы сгодился… Хотя с его справкой из психдиспансера он не различал, где правда, а где его глюки и вымысел…
– А представьте, это не шиза про ауры и духов все? Вдруг он видел, чего мы не видим?
– Дима, ну ты же знаешь, мы все время исследования проводим. Все министерство не видит, а он видел?
– Ладно… Ну, что теперь делать? Нам как финансирование поиска новых талантов порезали, все больше таких случаев. Находим их пост мортем. И этого прошляпили.
– Ну, земля пухом. В архив.
– Кстати, про непрошляпленный талант, как там, скоро приведут?
– Скоро. Ступай, Дима.
* * *
Я козырнул, вышел из кабинета начальника и отправился в туалет освежить лицо холодной водой. Очень смешно, что наша сверхсекретная организация так же страдает от таких «мирских» офисных проблем, как слабое кондиционирование помещений. Вроде бы офис должен был когда-то переехать, но когда, одному Богу известно. Перевозить содержимое наших запасников и архивов, ах да, и содержимое изолятора, – все равно что катать по Москве атомную бомбу. Я даже не знал, какую версию придется придумать для обычных горожан, зачем перекрывают весь центр, когда все это произойдет. Так, конечно, давно пора было нас выселить из притворяющейся НИИ сталинки в районе «Курской» куда-нибудь в Новую Москву, так будет безопасней для всех.
Ну а пока – пол-лета мы играли во «включи кондиционер – нет, открой окно» и ругались с коллегами по комнате. Особенно невыносимо было в этом июле: стояло плюс тридцать три, дождей не было несколько недель, в парке Горького выцвел газон, а мой черный костюм был вечно весь пропитан потом. Трубы тоже нагревались – я все время выкручивал холодную воду до упора и получал в ладони лишь тепленькую струйку. В общем, я обрадовался, когда в августе похолодало и вода пошла ледяная.
Приспустив душащий галстук, я посмотрелся в зеркало. Там без изменений, лицо мелкого московского клерка. Черты не то чтобы очень фотогеничные: нос слегка кривоват и мог бы быть потоньше, челюсть была бы контурной, если бы не лишний вес, на правой щеке выщербина от ветрянки, глаза темно-зеленые, но иногда становятся карими. Под ними синяки, лицо осунулось. Некрасивые раковины ушей, которые я прятал под русыми волосами, в них уже были видны первые проблески седины. Летом они выцветали до пшеничных, а зимой становились почти серыми. Гладкое бритье, хотя в отличие от обычных «органов» у нашего руководства не было заморочек по поводу бороды. Рост – пять сантиметров не дотянул до Кремлевского полка. В целом не красавец, но неплохо сохранился для своих тридцати трех и иногда ловил взгляды девушек на улице. К сожалению, не только девушек, всякая московская нечисть тоже на меня смотрела и нередко знала, где я работаю. Из плюсов работы в МПД: тебя, скорее всего, не сожрут по беспределу, как обычных москвичей, попавшихся под руку, лапу, щупальце или бесплотный призрачный отросток. Из минусов: тебя спокойно сожрут при выполнении рабочих обязанностей. Я не сдержался и опять заревел. Хорошо, что в туалете я был один.
Дневник парнишки все не шел у меня из головы. Своей любовью к городу, книгам, наивностью какой-то и аналитическим складом ума он напомнил мне меня до инициации. Только мне повезло, и я до этой инициации дожил, а он сожран очередной нечистью, про которую мы знали, что она нечисть и жрет людей, но ничего не могли сделать, так как не получалось поймать за руку. Вся наша деятельность вообще была сродни попыткам зажать воду в кулаке: на пару сотен сотрудников министерства приходились десятки тысяч московских бесов-старожилов, и я даже не говорю про прибывающих и гастролеров. От того, чтобы сожрать нас и устроить кровавый пир в городе, их отделяла всеобщая разобщенность, грызня между собой, отсутствие единого лидера и Пакт. И почти все знали, что им грозит за его нарушение, поэтому действовали тайком, на окраинах, ночью или прямо в своих квартирах, пожирая незадачливых курьеров или сантехников. В целом же уровень потусторонней преступности оставался стабильным – узкой группке наших оперативников едва-едва удавалось поддерживать видимость контроля в пределах ТТК.