После возвращения Юрия из Орды в 1319 г. два года прошли для великого князя относительно спокойно. В 1320 г. умер его брат Борис, находившийся тогда на княжении в Нижнем Новгороде{318}. Очевидно, в связи с этим фактом стоит отъезд в этом году в Орду Ивана Даниловича{319} — необходимо было закрепить Нижегородское княжество за московской династией.
В следующем, 1321 г. вышли из повиновения тверские князья-сыновья Михаила. Юрий двинулся на Тверское княжество походом, и Михайловичи согласились уплатить великому князю «серебро выходное» (то есть дань, предназначенную в Орду) в размере 2000 рублей, а старший из них, тверской князь Дмитрий Михайлович, обязался не оспаривать у Юрия великое княжение{320}. Поскольку еще в предыдущем году Юрий поддерживал с Тверью мирные отношения (его дочь вышла тогда замуж за третьего из сыновей Михаила-Константина), а весной 1321 г. татары взимали какие-то долги со второго по значению города Тверского княжества — Кашина{321}, надо полагать, что тверские платежи за предыдущие годы были собраны и эти 2000 рублей являлись данью за один год, которую тверские князья отказывались отдать Юрию{322}.
Но вместо того, чтобы отправиться навстречу ханскому послу и передать ему собранную дань, Юрий зимой 1321–1322 гг. уехал в Новгород{323}. В историографии нет однозначного мнения о мотивах поступка великого князя. А. Е. Пресняков полагал, что Юрий стремился соблюсти свое право непосредственно выплачивать «выход» Орде{324}. Это мнение разделил А. Н. Насонов{325}. Л. В. Черепнин, напротив, предположил, что Юрий «сделал попытку освободиться от тягостной опеки Орды»{326}. По мнению Э. Клюга, Юрий скрылся в Новгороде от посла, которым был Ахмыл, дружественно настроенный к Твери{327}. Последнее наименее вероятно, так как Ахмыл был послан на Русь позже; имени посла, навстречу которому не поехал Юрий, источники не называют{328} (к тому же кем бы ни был посол, идущий к великому князю за «выходом», угрозы для последнего он не представлял). Что касается самостоятельного сбора дани, то Юрия никто не намеревался лишать этого права: посол должен был только взять уже собранный «выход» и отвезти в Орду. По-видимому, великий князь осознанно пошел на неподчинение Орде, стремясь использовать полученное «серебро» по своему усмотрению.
Поступком Юрия воспользовался Дмитрий Михайлович Тверской. Уже в марте 1322 г.{329} он поехал в Орду{330}. Узбек сначала отправил «по Юриа князя» посла Ахмыла; с ним был вынужден пойти по-прежнему находившийся в Орде брат Юрия Иван. Ахмыл «много створи пакости… много посѣче христьянъ, а иных поведе въ Орду»{331}. Юрий отправился из Новгорода в Северо-Восточную Русь, но по дороге на него напал брат Дмитрия Александр Михайлович: обоз великого князя достался нападавшим, а сам Юрий бежал в Псков, откуда вернулся в Новгород{332}. Целью возвращения Юрия в Северо-Восточную Русь явно была встреча с Ахмылом{333}: очевидно, что он не ожидал столь быстрой негативной реакции и, задерживая у себя «выход», не предполагал полностью разрывать вассальные отношения с ханом. Тверские же князья стремились воспрепятствовать встрече Юрия с послом, в результате которой он мог оправдаться, отдав «выход» (или заверив посла в скорой его передаче). Ахмыл вернулся в Орду, не встретившись с Юрием, и тогда, осенью 1322 г., Узбек отдал великое княжение Дмитрию Михайловичу{334}. Зимой Дмитрий пришел на Русь с послом Севенчбугой и занял владимирский стол{335}.
В 1322–1324 гг. Юрий Данилович пребывал в Новгороде. 12 августа 1323 г. он заключил со Швецией Ореховецкий договор, определивший шведско-новгородскую границу. Примечательно, что в этом договоре Юрий именуется «великим князем»{336}. О передаче великого княжения Дмитрию было, несомненно, уже давно известно. Следовательно, московский князь пошел на то, на что не решился Михаил Ярославич в 1317–1318 гг.: вопреки воле хана он продолжал считать себя великим князем и выступал в этом качестве в международных переговорах. Юрий явно не намеревался расставаться с новгородским столом и тем самым самовольно сохранял за собой часть великокняжеских прерогатив.
В 1324 г. Юрий с новгородцами совершил поход на Устюг. Город был взят, и устюжские князья вынуждены были заключить мир{337}. Мнение, что Юрий действовал в ордынских интересах{338}, основано на словах Никоновской летописи: «и докончаша мир по старинѣ и выходъдавати по старинѣ во Орду»{339}. Согласно ранним летописным источникам, стороны «докончаша миръ по старой пошлине»; об ордынском выходе ничего не говорится{340}. Термин «пошлина» в новгородских памятниках употреблялся для обозначения договорных обязательств, в которых одной из сторон выступал Новгород{341}. Следовательно, речь шла о защите интересов Новгорода, а не Орды. Вызван поход был тем, что в предыдущем году устюжане схватили и ограбили новгородцев, ходивших на Югру{342}.
С Двины Юрий, не возвращаясь в Новгород, по Каме отправился в Орду. Туда же в 1325 г. прибыли Дмитрий и Александр Михайловичи{343}. В том же году «приде изъ Орды князь Олександръ Михаиловичь, а татарове с ним должници, и много бысть тягости на Низовьскои земли»{344} (то есть в Северо-Восточной Руси). Александр, таким образом, выполнял поручение хана, как бы замещая брата, задержанного вместе с Юрием при ханском дворе.
Несмотря на то что вина Юрия перед ханом была очевидной (налицо были невыплата дани и неподчинение ханскому решению о передаче великого княжения Дмитрию), Узбек медлил; возможно, его удерживало то обстоятельство, что Юрий был прежде его зятем. Тогда Дмитрий Михайлович «безъ цесарева слова» убил Юрия. Это случилось 21 ноября 1325 г.{345}, накануне седьмой годовщины гибели Михаила Тверского. Узбек не простил Дмитрию самосуда и 15 сентября 1326 г. (по-видимому, после долгих колебаний) казнил великого князя{346}.
Распространенный взгляд на Юрия Даниловича как пособника Орды{347} критики явно не выдерживает: он является следствием оценки деятельности этого князя сквозь призму одного эпизода — гибели в Орде Михаила Тверского. Рассмотрение же всей политики Юрия в отношении Орды открывает совсем иную картину.
В 1304–1305 гг. Юрий, как и Михаил Тверской, старался добиться милости хана и получить великое княжение, но, потерпев поражение в соперничестве с Михаилом, повел себя отнюдь не как верный слуга Орды. В то время как в период великого княжения Михаила Ярославича Тверского последний не совершил ни одного действия, имевшего прямую или косвенную антиордынскую направленность, Юрий Данилович косвенно постоянно нарушал ханскую волю, ведя борьбу с Михаилом путем оспаривания части его великокняжеских прав: княжения в Новгороде Великом (до 1308 и 1314–1315 гг.) выморочного Нижегородского княжества (1310–1311). Конфронтация с Михаилом повлекла за собой враждебность ханов: в данный период против московских князей были организованы две ордынских военных акции — в 1305 («Таирова рать») и 1315–1316 гг. (поход Таитемера). Московский князь не пытался домогаться в Орде ярлыка на великое княжение: он не поехал туда при воцарении нового хана, а в 1315 г. отправился не по своей воле, а по требованию Узбека. В сложившейся ситуации, однако, Юрий предпринял все, чтобы заслужить ханскую милость. Но данных о поддержке Ордой Москвы до получения Юрием в 1317 г. ярлыка на великое княжение нет (исключая временное оставление за ним Переяславля в 1303 г.). Другое дело, что у Юрия еще до 1317 г. могли быть в Орде благожелатели: согласно «Повести о Михаиле Тверском», во время первого, 1305 г., приезда московского князя в Орду часть ордынских вельмож была склонна поддержать его претензии на великое княжение{348}. Возможно, союзнические отношения Юрия с Кавгадыем берут начало с этого времени{349}.