– И что он?
– А ничего, сглотнул слюну и промолчал.
Казалось бы, нетрезвое остроумие. Что тут особо выдающегося?
Но когда я вставала перед какой-нибудь серьезной дилеммой (перипетии, как у любого живого человека, случались и у меня), Тома могла поддержать как никто. Ловила самую суть мгновенно. Выдавала самый добрый, самый умный, самый продуктивный совет, незамедлительно оглашая непременно позитивный прогноз. В Томе действительно жила частица провидицы. Вовсе не от Кассандры с ее мрачным, подаренным Аполлоном предвидением. Пожалуй, от провидицы какой-то новой, неведомой формации. Светлой и солнечной. Хотя я так до конца и не знаю, в чем был секрет. Может быть, мы с Томой просто совпали в главном, в необъяснимом. Вот уж кто, по моему убеждению, мог стать прекрасным реабилитационным психологом для многих страждущих, распорядись по-другому ее судьба.
На третьем, завершающем году обучения мне нужно было подготовить очередное развернутое психоаналитическое интервью. Хотелось заполучить нестандартную личность. Тома уговорам не поддалась. Но тут же предложила альтернативу:
– Что ты мучаешься? Давай я тебя отведу к матери Татьяне. У нее интервью возьмешь. Она тетка умная, начитанная, хоть и выпивающая; философский факультет МГУ, на минуточку. В крупном издательстве когда-то работала, кандидатскую защитила, не знаю, правда, на какую тему. Она тебе гораздо больше подойдет. Мы с ней в отличных отношениях.
«Мать Тереза, мать Анастасия, мать Татьяна…» Мелькнуло предположение, что некая женщина Татьяна, разочаровавшись после защиты кандидатской в мирской суете, обвенчалась с церковнослужителем. Из духовного, к примеру, окружения отца Александра Меня. И стала по каноническим церковным законам матерью Татьяной. А почему нет? Известны же случаи переплавки женщин-философов в жены церковнослужителей, а иногда, правда, и обратно, в пьющие философы. Неисповедимы пути Господни. «Персона может оказаться весьма интересной», – решила я. Короче, моя психоаналитическая фантазия убежала далековато. На всякий случай я уточнила:
– А кто это – мать Татьяна?
– Здра-авствуйте, приехали! Первая жена Можжухина, мать Виталика. Забыла? Мы с Можжухиным со дня нашей свадьбы ее так нарекли, а Виталик за нами подтянулся.
– То-очно, – вспомнила я, – имя матери Татьяны звучало из уст Виталика с барного стула в перечне членов «прекрасной семьи».
– Ну во-от, только позвоню ей, заручусь согласием.
Мать Татьяна дала добро на интервью.
Выйдя из метро «Чеховская», мы направились по Петровскому бульвару «на Крапиву», как выразилась по дороге Тома. Оказалось, мать Татьяна с Виталиком жили в полупустом трехэтажном доме по адресу Крапивенский переулок, 4. (Да-да, именно там Виталик с помощью нотариуса хотел обработать в свою пользу полутруп некоего мужчины.) А дом-то уникальный, конца XIX века, построен по проекту знаменитого Сергея Родионова в исламском мозаичном стиле. Входил в Константинопольское патриаршее подворье при церкви Сергия Радонежского. После революции поехало-понеслось: советские учреждения, жилконторы, коммуналки…
В 80-х первое семейство Можжухина обитало в Зеленограде. При разводе и размене общей жилплощади мать Татьяна изъявила жгучее желание жить в историческом центре Москвы, пусть и в коммуналке. «На Крапиве» у них с Виталиком имелись две смежные комнаты. Характеры у матери с сыном, судя по всему, были кремень. Они оставались в подъезде одними из немногих, кто держал оборону перед представителями местной церкви. Возрожденный в конце 90-х приход активно отжимал здание. Бо́льшую часть жильцов успели отфутболить на Коровинское шоссе.