– Новенький, – согласился я. – Недавно в столицу перевёлся.
– Я так и думал, – весело сказал Тоша Стряпчий. – Короче, Быстров, постой тут минутку для порядка, пока мы сматываемся, а потом ступай себе с богом, куда глаза глядят. Я тебе зла не желаю…
– Ах, да! – вспомнил усатый. – Чуть не забыл…
Он перевёл ствол на корчившегося от боли бандита, которого я ранил в плечо.
Тот испуганно забормотал:
– Стряпчий, прости! Мы тебя не узнали в темноте…
– Бог простит!
Грянул выстрел, а потом и другой, отправляя на тот свет обоих бандитов.
– Теперь порядок! – удовлетворённо отметил Стряпчий и прижал к себе дрожавшую от страха и волнения подругу. – Всё будет хорошо…
Подобрав наган и финки нападавших, парочка шагнула к подворотне. При этом усатый всё время держал меня на мушке револьвера.
– Пока, Быстров! Желаю удачи! – сказав это, Тоша Стряпчий со своей подругой исчез за поворотом.
Как только они скрылись из виду, я бросился из подворотни на улицу и остолбенел: та оказалась пустой… Парочка словно растворилась.
Эта ночь стала для меня бессонной. Ждал бригаду, давал показания следователю, объяснялся с поднятым с постели Трепаловым.
Если и стоило на кого-то злиться, так только на себя.
– Тоша Стряпчий, говоришь, – задумался Александр Максимович. – Да уж, попортил он мне крови, когда я ещё в МУРе работал. Он сначала в Хамовниках промышлял с приятелем: вскрывал ломиком двери в квартирах. Был мелкой шушерой, но потом вошёл во вкус, начало фартить. Через год сколотил шайку и перешёл на грабежи и вооружённые налёты. До тридцати человек под ним ходило…
– А почему в прошедшем времени?
– Жадный наш Тоша, львиную долю добычи себе забирал, с сообщниками делиться не любил. На этой почве у него конфликты в банде начались. Был у Тоши кореш по кличке Рожки-Ножки, с детства дружили, были не разлей вода… Так вот, когда Рожки-Ножки потребовал, чтобы ему долю увеличили, Тоша его грохнул без всяких моральных терзаний. В итоге народ потихоньку и рассосался. Ну, а многих мы закрыли, когда Стряпчий на неудачном налёте попался – с трудом тогда ноги унёс.
– Обидно, что из-под носа ушёл. – вздохнул я. – Надо же было так лопухнуться!
– Понимаю тебя, Георгий. Но ты шибко-то не переживай. Ничего страшного не произошло. Земля – она круглая, рано или поздно пересекутся ещё ваши пути-дорожки. Главное, что Стряпчий в живых тебя оставил. Так-то он нашего брата сыщика сильно недолюбливает. Ладно, – сменил тему Трепалов. – На часах уж семь утра… Спать пойдёшь?
Я отрицательно замотал головой.
– Нет, Максимыч, спать точно не пойду – не заслужил пока. Лучше сгоняю в адрес Крюковой. Осмотрю её жилище, может, в результате какая-то светлая мысль в голову придёт.
– Давай, а то время и впрямь поджимает, – благосклонно кивнул он. – Ты мне по другому делу позарез нужен.
Дверь мне снова открыла мадам Чернова, правда, уже не в бигудях. Но халатик на даме остался прежний.
– Опять вы! – вздохнула она.
– Я.
– Что вам нужно?
– Покажите комнату вашей соседки Серафимы Крюковой.
– Пойдёмте, – грустно сказала Чернова.
Фанерная дверь оказалась заперта.
– У вас случайно нет ключей? – с надеждой посмотрел я на женщину.
– Откуда?! – поджала губки та.
– Тогда мне придётся ломать дверь, – предупредил я.
– Ломайте, – фыркнула та. – Всё равно комната не моя. Только не громыхайте сильно: Тишечка с ночной смены пришёл, отдыхает. А у него сон нервный. Если разбудите, потом не заснёт.
– Постараюсь, – пообещал я.
На то и милиция, чтобы стеречь покой граждан.
Вышибать тонкую дверь не понадобилось. Стоило только надавить плечом, и она распахнулась.
Я вошёл в комнату и осмотрелся. Чувствовалось, что тут жила молодая женщина. Вроде и определённый уют, ив то же время некоторый беспорядок, свойственный тонким артистическим натурам.
Обстановка практически стандартная: металлическая кровать, платяной шкаф, комод, стол и несколько стульев с мягкими спинками. Из предметов роскоши – явно дорогое трюмо, которое смотрелось здесь чужеродно.
Красного угла с иконами не имелось, зато на стенах были развешаны несколько фотопортретов. На всех запечатлена одна и та же худенькая девушка с красивым лицом.
– Это она? – спросил я.
– А кто же ещё?! Тьфу на неё, распутницу! – сплюнула Чернова.
Здесь уже несколько недель не убирались, пыль лежала практически везде.
Дождавшись, когда Чернова выйдет из комнаты, я приступил к осмотру, сам ещё не понимая, что хочу найти.
Перерыл весь шкаф, покопался в одежде, включая интимные детали гардероба. В комоде нашёл несколько скляночек из-под чёрной краски. Эксперт не ошибся – краска была той самой известной французской фирмы.