Николай перепробовал семечки у нескольких торговок и наконец, выбрав подходящие, купил небольшой стакан, который ему высыпали в свёрнутый из газетной бумаги кулёк. Запуская в него руки по очереди, мы двинулись к кирпичной фабрике.
– Как там у вас наш Бахматов? – спросил Коля.
– Да молодцом, конечно. Только сейчас в командировку уехал во Владикавказ.
Мы вышли к грунтовой дороге и пошагали по ней. Время от времени мимо проезжали гружёные телеги, пару раз прокатил и пассажирский экипаж. Но большинство путников, подобно нам, передвигалось на своих двоих. Пока что это был самый распространённый вид «транспорта».
Признаков города уже не ощущалось, кругом была настоящая деревенская пастораль: поля, луг, избушки, раскиданные там и сям.
Позади нас загудел клаксон. Мы как по команде обернулись и отошли в сторонку, освобождая путь первому автомобилю, увиденному за всё время, что находились тут. Это была легковушка, пылившая в сторону какой-то деревни.
И всё бы ничего, но я успел краем глаза заметить одного из пассажиров в машине, и увиденное сразу заставило меня сделать охотничью стойку: на заднем сиденье авто расположился Майоров, а возле него с задумчивым видом восседал худощавый мужчина с густыми бровями над пронзительными глазами, острым подбородком, выступающими скулами над впалыми щеками и каким-то странным, я бы даже сказал – инопланетным взором.
Ни Майоров, ни его спутник вроде бы не обратили на нас никакого внимания: ни тот, ни другой не повернул головы и не посмотрел в нашу сторону.
Машина довольно быстро обогнала нас и постепенно скрылась из виду, затерявшись среди выстроенных вдоль улочки домов с высокими заборами. Ни дать ни взять Рублёвка образца 1922 года.
Зато от напарника не укрылось моё напряжение, и, толкнув меня локтем, он спросил:
– Ты чего так напрягся-то, словно живого покойника узрел?
– Слушай, а ты не знаешь, чья это машина мимо нас проехала? – вместо ответа задал вопрос я.
– Да бог его знает, – пожал плечами Николай. – У тебя самого какой интерес?
– Ну… – я ухватился за самую первую пришедшую на ум и потому нелепую отмазку. – Вроде в машине мужики из ГПУ ехали. А они – народ глазастый. Если тут часто бывают, может, видели что-то подозрительное?
– Ты б лучше к ним не лез со своими вопросами, – посоветовал Панкратов.
– А чего так? – сделал удивлённое лицо я.
– Ну, начнём с того, что чекисты вечно секретничают и не особо спешат делиться с нашим братом сыщиком. Если что-то и видели, всё равно мне или тебе не скажут. К тому же тут у какого-то их большого начальника дача, она под охраной, и без спецпропуска тебя к ней на пушечный выстрел не подпустят, – продолжил стращать Николай.
– Думаешь, придётся надеяться только на себя?
– Точно!
– И хрен с ним, мне не впервой. Мне не впервой, – машинально повторил я, не отрывая взгляда от домов, среди которых спряталась дача чекистов.
То, что смерть Евстафьевой произошла недалеко от этого места, вряд ли было простой случайностью. Ну не верю я в такие совпадения. Многолетний опыт и интуиция кричат о том, что это звенья одной цепи.
Отсюда и загадочное самоубийство Игната Евстафьева, и предложение Майорова из числа тех, от которых не принято отказываться, а потом ещё и откровенная провокация в мой адрес. И ведь наверняка не последняя.
Но пока у меня нет улик, и идти в высокие кабинеты не с чем. Значит, надо копать, и копать глубже. Если найду что-то, что поможет размотать клубочек до конца, тогда у меня будет шанс сработать на опережение и выйти сухим из воды. Если обломаюсь… Тогда мяч окончательно и бесповоротно уйдёт на сторону тех, кто играет против меня.
С такими нехорошими мыслями мы с Панкратовым и добрались до того, что прежде было кирпичным заводом.
Тут тоже пахло разрухой. Заброшенные корпуса зияли провалами разбитых окон, местами кладка начала осыпаться, угрожая рухнуть и погрести всё под собой.
– Душераздирающее зрелище, – сказал я, обведя взглядом округу.
– Ну а что ты хотел, – вздохнул Панкратов. – Говорят, фабрику собираются восстановить и запустить заново. Но когда это будет?..
– Надеюсь, что скоро.
– Все надеемся. Полстраны вот так… в забытье и обломках, – Николай поёжился.
– Ничего, Коля. Поднимем страну на ноги.
– Обязательно поднимем. Просто работы… прорва. На части рваться придётся.
Я кивнул. Да, придётся. Неимоверным трудом, бессонными ночами, трудовым подвигом страна воспрянет из руин, а потом… А потом всё это понадобится делать снова, когда к нам сунется новый, страшный враг, подмявший под себя почти всю Европу.