– Дача находится здесь, в Кучино?
Тихонов затравлено кивнул.
– И ты его можешь опознать?
– Могу, но не хочу, – признался он.
– Не бойся, – сказал я. – Ничего он с тобой не сделает. Ты же не желаешь, чтобы этот гад остался на свободе и продолжил убивать?
– Не хочу.
– Тогда собирайся, и пошли.
– Куда?
– К нам, на Петровку, тридцать восемь. Дашь свидетельские показания, как положено.
– Думаешь, мне поверят? Скажут – кто я и кто они! – с горечью произнёс Тихонов.
– Поверят. Я от себя тоже кое-что добавлю, так что к твоим словам прислушаются, – уверенно заявил я, и моя несгибаемая уверенность убедила Тихонова.
– Нищему собраться… – улыбнулся он.
– Вот и подпоясывайся.
Вдвоём мы вышли из корпуса.
Тихонов обернулся в его сторону.
– Даже не знаю теперь, когда и вернусь.
– А есть смысл? – удивился я. – Ты же понимаешь – это не жизнь.
Он хмыкнул.
– Можно подумать, у меня есть выбор.
– Ты правильно сказал: можно подумать. Даже нужно!
Меня сегодня распирало от оптимизма, и, кажется, это было заразным.
Тихонов слабо улыбнулся.
– Подумаем…
Договорить он не успел. От стены дома напротив отделилась серая фигура. В руках у человека был револьвер.
Я потянулся к кобуре и заорал:
– Тихонов, ложись!
Но было уже поздно.
Человек в сером нажал на спусковой крючок револьвера, и пуля, выпущенная из него, вошла туда, где у Тихонова, как у любого нормального человека, находилось сердце.
Глава 22
Сомнений не было: Тихонов убит, в лучшем случае – смертельно ранен. После такого в живых не остаются, я в этом абсолютно уверен.
А серый сразу же, как уложил свидетеля, открыл огонь и по мне.
Ну, сука… Я бросился на землю, перекатился и с положения снизу пальнул в киллера. Стрелял без особой надежды на успех, поэтому не особо разочаровался, когда так и произошло: убийцу в сером даже не зацепило.
Но хотя бы на какую-то секунду сбил с него спесь. И то хлеб.
Не дожидаясь ответного хода, я снова сменил позицию, причём вовремя: на том месте, где я только что был, взметнулся ком земли, выбитый пулей.
Серый выстрелил ещё два раза (оба – мимо), развернулся и побежал. Я бросился за ним.
– Стой! Стой, гад!
Он на бегу обернулся и нажал на спуск, я вильнул в сторону, уходя с траектории пули.
– Стой же, сволочь! Пристрелю!
На самом деле киллер был нужен мне живым, но ему необязательно знать это.
Лопатки на его спине заходили ещё быстрее. Бегать он умел – чувствовалось, что приходится иметь дело с тренированным человеком.
Расстояние между нами увеличивалось. Ещё немного, и мне его не догнать.
Я попытался снять его на бегу, прицелился в ноги и нажал на спуск. Револьвер подпрыгнул в руке. Пуля чиркнула в сантиметре от серого: надо было взять чуточку левее.
Я сместил прицел, но вместо выстрела услышал сухой щелчок. Осечка, твою мать!
Потом снова осечка, и ещё!
Взревев от досады, я сунул ставший бесполезным револьвер в кобуру и попробовал выжать из организма всё, на что он способен.
Я догадался, куда держит курс убийца: он явно нёсся в сторону дачного посёлка. Кажется, я переоценил его профессионализм: в такой ситуации я бы старался держаться от своих как можно дальше, чтобы не вывести на них. Хотя не исключён и другой вариант: этот гад уверен, что его прикроют.
Как бы то ни было, мне надо поймать его до того, как он добежит до дачного посёлка. Молясь, чтобы не налететь на камень и не потянуть ногу, я усиленно заработал руками и ногами. Вспотевшая спина беглеца становилась всё ближе и ближе, но у него будто включилось второе дыхание – теперь он даже не бежал, а почти летел.
Вскоре он оказался возле высокого деревянного забора, в мгновение ока залез на него и перевалился на ту сторону.
– Ах ты!..
Я с разбега запрыгнул на забор, чувствуя себя как на полосе препятствий, схватился за верхний выступ, подтянулся и, как только оказался наверху, сиганул вниз, приземлившись возле каких-то кустов.
Это был ухоженный сад с большим количеством деревьев. Чуть подальше, метрах в ста, виднелись контуры двухэтажного дома с тёмными окнами.
Странно, неужели внутри никто не услышал нашу пальбу?
А что самое хреновое, я не видел беглеца.
Я огляделся – по идее, прошло немного времени, далеко он уйти не мог. И тем не менее, ничто не выдавало его присутствия.
Вокруг было тихо и пусто, как на кладбище.
В висках зашумело. Ну да, пробежать столько без последствий невозможно. Любой устанет. Я на секунду прильнул спиной к забору, немного отдышался и стал думать, что делать дальше.