Выше подбородок, мисс Райт!
Эмили остановилась в шаге от парочки, поймав тяжелый взгляд Ника, а потом улыбнулась широко, немного смущенно — но не переборщив со скромностью — и положила ладонь на плечо удивленного мужчины. В его глазах раздражение сменилось любопытством.
«Смотри, как избавляются от нечестной конкуренции», — молчаливо сказала она растерянной художнице быстрым взглядом. Обняв Ника за шею, потянулась к его губам, ощутив едва уловимый терпкий аромат табака. Всего пару мгновений, один вдох… это даже поцелуем трудно назвать, но словно весна наступила вместо осени: запели птицы, зацвели подснежники. Букет, который Эмили все еще держала в руке, едва не выпал из ослабевших пальцев. Прохладные мужские губы дрогнули и приоткрылись, но он не стал продолжать поцелуй, и волной накрыло разочарование.
Зря. Не стоило. Он, наверное, в шоке.
Ник крепко обнял ее за талию и прошептал на ухо:
— Не здесь.
И от этих простых слов кожа покрылась мурашками. Эмили отстранилась, дрожа от собственной смелости и дофамина, и продолжила отрабатывать сценку, умело скрывая волнение:
— Ты так и не ответил, какой коктейль смешать для тебя.
Разъяренная Голди Хоун молчала, не зная, как реагировать, а Ник, не отрывая потемневших глаз от Эмили, резким тоном сказал навязчивой знакомой:
— Мы с тобой договорили, Соня. Советую уехать сейчас.
Он взял Эмили за руку и повел по тропинке в дом; минуя крытую террасу, толкнул вторую дверь в широком коридоре, и они оказались наедине в прачечной комнате. До безобразия светло, и запах сладкого кондиционера для белья, и полупрозрачная занавеска развевается на приоткрытом окне.
— Прости, я слишком многое себе позволила, — растерянно сказала Эмили, ощущая, как жар медленно поднимается от ступней вверх к животу, заставляя рвано выдохнуть.
Он подошел вплотную и забрал у нее букет из одеревеневших от волнения пальцев, чтобы отложить в сторону, на стиральную машину.
— С меня взяли обещание не трогать тебя. Сказали, ты ранимая и я могу сделать еще больнее… Не подумай, что я так легко нарушаю обещания, но оно теряло силу, если ты сама проявишь инициативу.
Эмили закрыла глаза и засмеялась. Глупости какие — ставить условия взрослым людям. Ох уж эти заботливые друзья. Она провела ладонями по мягкой синей шерсти пиджака и призналась, совершенно не чувствуя робости:
— Для меня любые чувства — это праздник. Я так долго ничего не чувствовала, что сейчас готова разрыдаться от счастья.
Он нежно обнял ее за плечи и поцеловал в макушку, словно разделял эмоции и понимал горький смысл каждого слова.
— Тогда позволь мне устроить тебе праздник. А потом я отвезу тебя в аэропорт и не стану преследовать, как помешанный фанат. Обещаю.
Она кивнула, вдыхая приятный аромат туалетной воды. Никакой резкости, специй, только расслабляющая свежесть с нотками цитруса. М-м…
— Ты так вкусно пахнешь.
— Поцелуй меня еще раз, — попросил он, приподнимая ее подбородок и заправляя ей прядь волос за ухо.
Он касался ее так чувственно и осторожно, словно и правда боялся поранить. Эмили привстала на цыпочки и, запустив пальцы в мягкие волосы на его затылке, прихватила зубами нижнюю губу и неторопливо, наслаждаясь каждым мгновением, провела по ней языком, в котором отозвался вибрациями ее собственный тихий стон.
На этот раз Ник ответил сразу. Эмили захлестнуло штормом и унесло на глубину, лишая кислорода, и она растворилась в бушующих волнах. Мужские руки сжимали ее талию и затылок, а требовательный рот владел жадно и нежно, возбуждая и без того неспокойную женскую сущность.
— Tvoju mat’, — выдохнул Ник, слегка отстраняясь. — Едва держусь, чтобы не наброситься на тебя. — Он с немым извинением гладил ее по волосам, сжимал ладонями щеки и целовал в лоб, и Эмили льнула к нему, как к последнему на земле источнику тепла.
— Ты очень даже достойно держишься, — поддразнила она его, коснувшись губами гладкого подбородка с тенью щетины.
— У тебя просто платье мудреное, снимать неудобно. Но вообще, не хотелось бы брать тебя в прачечной. Как крестьянку, ей богу.
— М-м, да у нас ролевые игры намечаются, — улыбнулась она и начала медленно расстегивать крошечные пуговки, которые шли длинным рядом от горловины до пояса.
— Spokojno, muzhik, ty ne zhivotnoe, — пробормотал Ник и начал застегивать лиф обратно. — Подожди, милая, позволь мне сначала поухаживать за тобой.