— Кто это? — тревожно спросил Василько.
— Это я, Федька.
— Козонок! — радостно воскликнул Сокол, вскочив с лежанки.— Федька! Как я рад. А ну, покажись.
— Не радуйся, атаман, рано. На вот, прочти.
Василько схватил кресало и кремень, высек искру на фигиль, раздул и зажег огонек. Когда плошка с жиром разгорелась, поднес переданное ему письмо ближе к пламени и прочитал: «...а свадьбе той не быть. Ежели вовремя не вызволишь меня — ищи в море. Великий грех на душу приму, а женой фряга не стану. Приди, желанный мой, увези меня к себе, ведь не одна я ныне стала, кровиночка твоя под сердцем бьется...»
— Когда свадьба?
— Два дня осталось,— коротко ответил Федька.— Я тут задержался с письмецом-то. Не по своей вине.
— Сам с Ольгой говорил?
— Не-е. Подружка письмецо притащила. Я никак не пойму, отчего Никита Афанасьевич такое надумал. Умнейший человек... Как мог он решиться за фряга?..
— Не время гадать об этом! Беги к реке — позови повара Ионашу. Быстро!
Когда Ионаша вошел, Сокол уже оделся и ждал его.
— Где твоя сабля, Ионаша? Наточил ее?
— Зачем кашевару сабля? Она ржавеет под навесом.
— Придется взять в руки.
— Атаман обдумал мои слова и...
— ...решил идти на Сурож. Поведет нас этот человек, он оттуда. С собой возьмем человек сорок, не более. Иди в ватагу, подбери молодцов по согласию.
* * *
Вчера Деметрио ди Гуаско у стен крепости встретил старую цыганку. Уцепившись за его плащ, она предложила гаданье. Демо, бросив ей пару аспров, протянул руку. Цыганка взглянула на ладонь, забормотала:
— Под счастливой звездой родился, молодой синьор. Хоть мало жил, да много удачи видел. Скоро знатным станешь и любимым. Не качай головой, драгоценный, дай ближе руку. Самое важное чуть не проглядела я. Смотри на эту линию, редко у людей такую встретишь. Хиромантия говорит —это линия золотой жилы. Не потеряй ее, красавец. Правду тебе говорю — позолоти руку.
— Я еду в Сурож. Благополучна ли будет моя дорога?
— Не сердись на старую — домой ты, молодец, попадешь не скоро. Смотри — линия дома твоего доходит до линии золотой жилы и кончается. А совсем рядом линия крови. Не хмурь брови, не я — ладонь твоя так говорит.
— Врешь ты,— смеясь, произнес Демо,— завтра я уже буду гулять по Сурожу.
— Все в руках твоей судьбы,— пробормотала цыганка и, получив еще два аспра, удалилась.
«Она права,— думал Демо, выезжая из Кафы.— Я счастливчик, и мне отчаянно везет. Разве это не удача — приехал в Кафу простой юноша, а выезжает из него военный начальник города». Демо вспомнил, как консул благодарил его за услугу. Он еле удержался от смеха, когда Джулия рассказывала мужу тут же, вероятно, сочиненную историю: «О, это был ужасный вечер,— говорила Джулия,— я была у подруги и, случайно оставшись без слуг, вынуждена была пойти домой одна. На улице на меня наскочили грабители и пытались раздеть, ограбить и, может быть, убить. Отважный синьор Деметрио ударами своей шпаги разогнал разбойников, и я была спасена. Позволь мне, дорогой Антониото, отблагодарить юношу».
Джулия, пользуясь позволением мужа, погасила векселя, данные ростовщику, и теперь Демо свободен от долгов. Вот она, линия золотой жилы.
К новой обязанности Демо приступил с большим рвением. Он осмотрел все городские укрепления, нашел, что они плохи, и составил подробный план ремонта крепостных стен. Члены Совета старейшин, сначала сопротивлявшиеся назначению неопытного человека на должность военного начальника, после прочтения плана успокоились, решив, что из юноши будет толк. Занимаясь делами обороны города, Демо все время помнил о девушке из Солдайи. Поездка туда была как нельзя кстати. Демо надеялся побывать у Никиты и там оговориться о «выкупе» Ольги.
И вот сейчас военный начальник Кафы Деметрио ди Гуаско едет под охраной девяти стражников. Путника сильно клонит ко сну.
Митька и Микешка выбрались на дорогу как раз в то время, когда конные стражники проехали, а Демо еще не появился. Братья спокойно оглядели дорогу, чтобы перейти ее, как вдруг увидели одинокого всадника. Но не он заставил братьев открыть рты от изумления, а красавец конь. Взглянув друг на друга, они поняли, что думают одно. Всадник не успел проснуться, как очутился на земле.
Услышав топот коней, расторопный Митька успел юркнуть в- кусты, тогда как медлительный Микешка попал прямо в руки окруживших его стражников. Дюжий конокрад разбросал насевших на него людей, но в это время очнулся Демо и, выхватив саблю, саданул Микешку по плечу. Обливаясь кровью, тот упал. Митька спешно побежал к Черному камню.
Если бы Демо оставил Микешку и поспешил дальше, все бы для него на этом и кончилось. Но он приказал связать раненого и забрать его с собой, чтобы узнать, кто этот человек, посмевший поднять руку на важного синьора.
Поэтому в путь тронулись только через полчаса. Не успели проехать и сотни шагов, как из леса с криками и свистом выскочила орава вооруженных людей. Началась драка, которая, впрочем, скоро кончилась. Ватажники ранили Демо, убили двоих стражников, остальных связали и поволокли в лес. Шагая среди неизвестных людей, Демо вспомнил слова цыганки. Действительно, в Сурож он теперь попадет не скоро.
Сокол еще издали узнал генуэзца, с которым ему пришлось встретиться во время похода на Скути.
Он позвал Ионашу и приказал:
— Фрягу перевяжи рану и приведи ко мне.
Перевязывая раненого, Ионаша спросил:
— Ехал в Солдайю?
— А тебе какое дело?
Горячишься напрасно. Помочь тебе хочу. Наш атаман на расправу скор. Снесет голову — перекреститься не успеешь.
— За что? — уже мягче спросил Демо.
— Мужик наш, что ты ранил,—умер. Молчи, молчи! Слушай, что я скажу. В Солдайе пропала дочь русского купца, зовут ее Ольга. А у нашего атамана к этой девчонке сердечное дело. Скажи, что ты сможешь ее найти, и он отпустит тебя. Ты придумай так...
— Подожди, лекарь,— Демо сжал руку Ионаши.— Ничего больше не говори. Твой совет и так стоит много. Всю жизнь буду тебе обязан. Пошли к атаману.
Демо в сопровождении грека вошел к Соколу. Взглянув на атамана, он тоже узнал его и улыбнулся.
— Спроси, Ионаша, отчего ему смешно? — сказал Сокол.
Выслушав ответ Демо, грек перевел:
— Он говорит — приятно встретить старого друга.
— Я упреждал тогда не искать меня. Чего ослушался? — сурово спросил Василько.
— Человек мирно едет домой, его стаскивают с седла. Тут еще -неизвестно, кто кого искал,— ответил Демо и снова улыбнулся.
— Ты чего зубы скалишь? Вздерну на сук —узнаешь!
— Даже татары и те не платят злом за добро,— сказал Демо.
— Микешку искалечил — это добро? — гневно произнес Василько.
— Смерти я не боюсь. Но если об этом узнает синьорина Ольга, она не простит тебе. Знай, атаман, Ольгу похитили татары, и это верно так же, как то, что я вырвал ее из их рук и спас от неволи и позора. Теперь я все сказал и готоз идти на смерть.— Демо шагнул к выходу.
— Куда спешишь? Повесить тебя мы всегда успеем. Говори дальше.
Демо возвратился и не торопясь рассказал о том, что случилось в корчме Геворока. Верить фрягу «ли не верить?
— Где она? — не глядя на Демо, спросил Сокол.
— В Кафе. Я проводил ее до города и оставил в доме одной моей знакомой дамы. Оттуда она не выйдет до тех пор, пока за ней не приедет отец.
— Ну, фряг, ежели наврал, удушу. Свяжите его и охраняйте. И чтобы ни один волос с головы...
Когда Демо увели, Василько подошел к Козонку:
— Седлай коня—и, не медля, в Сурож. Все разузнай и спешно назад.
— А мне позволь побывать в корчме,— предложил Нонаша.
— Да, да. Поезжай и ты, только без задержки.
Василько не верил фрягу, но все-таки какая-то неясная тревога