Впрочем, когда я оглянулся, я увидел компанию совсем молодых ребят и девчонок, лет по 14-16, наверное, это были еще школьники, все в ярких куртках, джинсах и вязаных шапочках, с очень хорошими, открытыми лицами, и с ними был мужик, примерно мой ровесник, тоже в джинсах и цветной ветровке, с бородой и тоже каким-то очень хорошим лицом, было видно, что если бы я получше знал английский, у нас нашлись бы общие темы для разговора, и о минувшей войне в том числе.
Но все это я думаю сейчас, сидя за столом и, как говорится, сочиняя эти строки, и стал думать где-то через час, вернувшись домой, а тогда, услышав немецкие слова, я снова сильно завелся и, уже не понимая, что передо мной, в общем-то, дети, когда компания поравнялась с нами, сказал довольно отчетливо:
- Гитлер капут!… Ахтунг!… Партизанен!…
Должен вам сказать, что мне до сих пор стыдно. Ребята сильно напряглись, у них даже походка изменилась, а учитель, неловко обернувшись в мою сторону, как-то неловко-криво усмехнулся, а потом ускорил шаги. Через минуту он что-то сказал своим подопечным по-английски, и они почти бегом свернули в ближайший темный переулок, хотя по туристической инструкции им этого делать, наверное, не следовало.
- Бл.дство, - сказал я жене дома. - Историческое бл.дство! Почему всегда так получается?! Почему этот дуремар в отставке спокойно сделал свой променад, возможно, вспоминая, как лихо подъезжал в “хорьхе” к зданию местной комендатуры, а нормальные, симпатичные люди услышали от меня гадость. Почему всегда отвечают не те и не там?
- Да ладно, расслабься, - сказала жена. - Ребята, может, и не поняли, что ты имел в виду. Или не расслышали. Или решили, что ты родственник пострадавших от нацистов… А этому старому козлу, будем надеяться, в местном обмене сунули фальшивые двадцать евро, он обнаружит это только дома, в Фатерлянд, и не будет спать три дня… Расслабься.
Она включила музыку, “Океан Эльзi”, классную группу, они пели на Майдане в 2004 году, и пошла на кухню готовить, но я видел, что ей тоже не по себе.
Лилиана Кавани In Russia
У меня есть знакомая, она политическая журналистка. Причем такая, в, что называется, оппозиционном издании. Их выгоняли из помещения, похоже, прослушивают телефоны, следят иногда, все подобные дела.
И я всегда удивлялся, как может молодая, симпатичная женщина постоянно думать о такой гадости? Я имею в виду политику. Еще я часто думаю: то, что она рассказывает, оно как соприкасается с действительностью? Соприкасается как-то или существует вообще отдельно? Потому что, если соприкасается, то я не знаю… Надо или уезжать или что-то делать, да? А может, в монастырь уходить опять же, молиться за всех нас. Потому что если соприкасается, продолжать просто так, как ни в чем не бывало, заказывать кофе латте на открытой веранде - это же глупо, наверное, да? Именно глупо в первую очередь.
Так вот. Пошли мы тут с ней кофе выпить, в клуб “Приглашу”. Было пару лет назад симпатичное такое местечко у Новокузнецкой, сидела молодежь с нормальными лицами, да и взрослых людей много, все так культурно было сделано, мягкий дизайн, цены невысокие, приятная музыка…
Сели у стойки бара, сначала кофе, потом заказали по пятьдесят, потом еще, то да се, что-то про их журнал, про главного редактора, купившего себе “Лексус”, про то, как демократические спонсоры им денег не дают, или дают, да жмотятся, да между собой ругаются, и, среди прочего, журналистка мне вдруг рассказала одну примечательную историю.
У нее есть подруга, еще по факультету журналистики. Она работала пресс-секретарем у депутата Сергея Ю. И была, по видимому, немного влюблена в него. Это бывает, молодые впечатлительные девушки часто влюбляются во взрослых интересных мужчин. И вот, после того, как Ю. застрелили, у подруги немного поехала крыша - она стала говорить, что она общается с Ю. почти каждый вечер, слышит его голос, видит его во сне и т. д. Последствия травмы, как говорится.
А еще после всего ее стали таскать в ГБ. Задавали там всякие вопросы типа “спали ли вы с ним?”, “а кто с ним спал?” и вообще полный бред в их духе - “вот вы используете восточные ароматические палочки, наверное, и наркотики тоже употребляете?” и т. д.
Один раз у нее дома даже был обыск не обыск, а так, приходили и просили показать кое-какие бумаги, - она после этого два дня была в истерике: почему пришли именно к ней, причем тут вообще она?!
- А потом, - сказала журналистка, - нам кто-то сказал, что она живет с этим своим “следователем”. Представляете?
Я сказал, что представляю, что такие вещи довольно часто описывались, есть, например, знаменитый фильм на эту тему с Шарлоттой Ремплинг в главной роли, “Ночной портье” называется.
- Ну, а потом, - сказала журналистка, - мы с мужем пришли в одни гости и их встретили. Причем этот следователь - жуткий тип, там назревал скандал, потому что, выпив, он стал всем говорить, что Путин - их президент, но что очень скоро он станет и нашим президентом, его все будут любить, потому что поймут, что он всем желает только добра, и журналистка своего мужа быстро увела, потому что он обожает ввязываться во всякие истории, и ему не хватает только сцепиться с гебешником.
- И, - сказала моя знакомая, - она, конечно, не знает подробностей, но больше всего ее поразило, как эта девочка, симпатичная, неглупая, образованная, бывшая пресс-секретарь депутата Ю., ходила перед этим своим капитаном, или кто он там, - старший лейтенант? - совершенно на пуантах, заглядывала ему в глаза, а в кулуарах, на кухне всем рассказывала, что он - не такой и что все предвзято относятся. И еще она говорила, что он замечательный мужчина. Ну, ты понимаешь…
Мы еще немного посидели, глядя на пьющих и веселящихся людей вокруг, и потом я спросил:
- Да… Ну, а Ю.-то кто убил? Выяснили?
- Как, - удивилась журналистка, - ты не знаешь? Б-ский.
- Но почему?! - я даже повысил голос, напугав соседей по стойке.
Журналистка помолчала, а потом сказала, удивленно на меня поглядывая:
- Из-за денег. Вы что, не знали?
- Нет, мы не знали… Но они же свои, демократы!
- Ну и что?
Я впечатлился (то есть совершенно ох.ел) и переменил тему. До сих пор не верю ей, кстати.
Три богатыря русской демократии, или Попусту не волнуйтесь
Поздняя осень, будний день после работы, десять вечера, один из московских клубов, место у окна. Люблю заходить в это время. Народу мало, а тот, что есть, - в основном, более-менее серьезная публика. Завсегдатаи, свободные художники, средний бизнес, путаны со стажем… Студенты театрального института и мелкий служивый люд подтягиваются ближе к уикенду. Если ни с кем не знакомиться и с девушками не заговаривать, все будет отлично - можно хорошо посидеть, поболтать с барменом Маратом, просто тихо отдохнуть.
И вот сижу я, значит, как-то вечерком, перевожу дух после работы, наблюдаю нравы и при этом параллельно листаю журнал “Огонек”, какую-то статью с гражданственным пафосом, и вдруг бармен Марат смотрит на вход и говорит:
- О-о, какие люди…
А этот клуб, он еще довольно известен в Москве тем, что туда всякие приметные художественные люди ходят. Актеры, киношники, журналисты-писатели всякие… И я сразу не узнал, кто это - мужчина небольшого роста в кепке-бейсболке, низко надвинутой на лоб. Потом узнал - это был главный редактор известной газеты “К.”, г-н В. Я его по телевизору пару раз видел, поэтому и узнал. Хорошая газета, кстати, я люблю ее читать, особенно политические полосы. Четкая такая. Без истерики и даже с юмором, насколько это возможно. Только про культуру там часто немного неадекватно, - не понимают, видимо, что это не совсем товар. То есть, тоже, конечно, товар, можно и так сказать, - но все же не совсем. Но лучше пусть не понимают, чем писать истерично, что, мол, всему п…дец (и культуре в том числе), - как регулярно пишут нервные женщины из газеты “Н.”.