Денис не знал, зачем приехал в Москву. Всё было кончено давным-давно. И тогда, и теперь Антон вполне откровенно это показал.
Нужно было поручить ресторан какому-нибудь мелкому менеджеру — и пускай развлекается здесь вовсю. Москва давно уже не была его городом — и, видимо, ей не суждено было стать таковым уже никогда.
Денис пнул металлический столбик, к которому по замыслу неведомых торгашей должен был прикручиваться велосипед, и встал, глядя на затянувшую реку ледяную гладь.
Они с Антоном познакомились так давно, что Денис уже с трудом мог вспомнить эти дни. Казалось, то была совсем другая жизнь, и он сам, запавший на парня со старшего курса, был вовсе не он, а какой-то киногерой.
Началось всё банально до жути, как, наверное, начиналось у миллионов людей. Денис только-только поступил в университет, а Антон уже учился на втором. Его назначили показать «новобранцам» все институтские корпуса — и хотя Антону на это поручение было по большому счёту плевать, выполнял он его старательно, от и до. Иногда Денису казалось, что так Антон делал всё, что бы ни подкинула ему судьба.
Потом неделя тьюторства подошла к концу, и Антон перестал даже приближаться к нему.
Они пересекались в коридорах университета, в столовой, на проходной — Антон ходил на какой-то факультатив, проходивший в другом здании и начинавшийся в девять утра, так что ко второй паре ему приходилось бежать бегом, и то он успевал впритык. Денис просто любил поспать — и потому первые пары не существовали для него. К зданию ВУЗа он подходил ровно к 10.30, а иногда и на пару минут поздней.
Порой Денису казалось, что Антон его ждал. Потому что насколько бы ни опоздал Денис, тот неизменно стоял перед входом и курил.
Сигарета в аккуратных пальцах с квадратными ухоженными ногтями так не вязалась с аккуратным лицом, что Денису каждый раз хотелось сказать, как Антону это не идёт — и каждый раз он боялся, что если произнесёт это вслух, то на следующее утро Антон уже не придёт.
В Антоне всё было правильно — ухоженные руки, аккуратно выбритое лицо, волосы, уложенные какой-то хернёй. Денис с трудом мог представить, как подойдёт к нему однажды и скажет вслух:
— Антон, я, кажется, тебя люблю.
Впрочем, можно было придумать что-нибудь ещё... но какие бы слова не подбирал Денис, стоило ему только представить, как изменится лицо Антона, как он выбрасывал их из головы.
Сам о себе Денис всё знал довольно-таки давно. В той среде, в которой крутился Денис, не принято было подставлять зад или трахать парней. Но лично у него был опыт — один приятель в шутку стал лапать его за зад, и у Дениса встал.
Будучи человеком от природы любопытным и лишённым каких-либо моральных ограничений, Денис решил проверить, что ещё могло его завести. Разумеется, говорить об этом друзьям он ничего не стал. Отправился в гей-клуб, где в тот же вечер открыл новый, удивительный мир.
Отказываться от прежних развлечений он не спешил. Но с тех пор иногда захаживал и туда — исключительно чтобы вставить какому-нибудь парнишке с задницей посочней.
Мысли о том, чтобы попробовать в пассивной роли себя, приводили его в шок. «Я же буду уже не мужик», — что-то подобное крутилось у Дениса в голове, но вслух он ничего не говорил — как не говорил об этой стороне своей жизни ничего вообще.
Развлечения с мальчиками из клуба не переходили тех границ, за которыми он начал бы по-настоящему сомневаться в себе. И всё было бы отлично, если бы в его универе не учился Антон.
Несколько мучительно долгих недель Денис пытался держать себя в руках.
Во-первых, Антон был не из клуба и потому был как бы тоже мужик. И проблема здесь заключалась не столько в том, что Денис боялся переступить какую-то невидимую грань — он был уверен в том, что давно уже её перешёл. Куда больше Дениса смущало то, что Антон, возможно, не удержит за зубами язык. И тогда обучение в универе может превратиться в один бесконечный дурдом.
Впрочем, если бы дело было только в этом, Денис, возможно, решился бы рискнуть. Но было ещё кое-что.
Вторая проблема заключалась в том, что это был именно Антон.
Антон был старостой на своём курсе весь первый и второй год. Он активно участвовал в студенческой жизни и готовился к какой-то там стажировке за рубежом — об этом говорили все кругом. Ему, кажется, выплачивали какую-то особую стипендию. И хотя Денис ни себя не считал троечником, ни Антона не мог бы назвать ботаном, он всё же сильно подозревал, что попытка вовлечь этого золотого мальчика во что-то столь радикальное, как гомосексуальная связь, скорее всего приведёт к тому, что он попросту получит по зубам — и хорошо, если только от него одного.
Денис мысленно пробовал подойти к вопросу и этак, и так, пока наконец не плюнул на всё.
Увидев в конце октября Антона с сигаретой у входа в здание, Денис спросил в лоб:
— Пойдёшь завтра в клуб со мной?
— Что? — Антон смотрел на Дениса, и на лице его не шевельнулся ни один мускул, разве что чуточку приподнялась бровь.
Денису же показалось, что его облили ледяной водой. Он стоял и не мог выговорить больше ни слова.
Наконец он заставил себя кашлянуть в кулак и продолжил: