Как рассказывают заложники, именно так прозвучал крик молодого человека, сидевшего в одном из последних рядов, почти тут же за спиной чеченки, охраняющей бомбу. У юноши в руках была небольшая бутылка, в каких террористы раньше разносили напитки и воду.
Я слышал две версии этого происшествия - часть свидетелей утверждает, что юноша встал, бросил бутылку в террористку, сидевшую в пяти рядах перед ним, а потом вскочил на спинку кресла и побежал к выходу, перескакивая через головы сидящих людей.
Другие говорят, что он не бросал бутылку, а держа ее в руке, бросился бежать по спинкам кресел в сторону фугаса.
- Рядом с бомбой сидела чеченка с пистолетом, - может, он хотел у нее вырвать пистолет? - раздумывает Марк Подлесный.
Так или иначе, молодой человек бежал из-под балкона в сторону сцены, не исключено, что пытался пересечь наискосок зрительный зал и добраться до бокового входа, того самого, за которым была расстреляна Ольга Романова. Но сидящая рядом с бомбой в центре зала чеченка была начеку. Увидев бежавшего заложника, она подняла пистолет, который ни на секунду не выпускала из рук, и выстрелила. Она не целилась в парня, выстрелила в воздух, чтоб испугать. Некоторые заложники подумали -это конец, теперь чеченцы взорвут театр. Крик парня и выстрел привлекли внимание охранников на сцене. Один из них, даже не прицелившись, с бедра выстрелил в сторону бегущего заложника, выпустил две пули калибра 5,45мм из автомата Калашникова «АК-74». Вероятно, он слишком рано нажал курок - дуло автомата было недостаточно высоко, и пули просвистели низко, ниже стоп бегущего по спинкам кресел заложника. Впрочем, даже если бы он лучше прицелился, бунтарю он уже ничего бы не сделал - за секунду перед этим сидящий в шестнадцатом ряду Александр Старков, рядом с которым пробегал в этот момент юноша, схватил его за ногу и стащил вниз, на пол между рядами. Пущенные из автомата со сцены пули просвистели над головами узников со скоростью 900метров в секунду. Первая попала в парня в четырнадцатом ряду. Когда сидящая впереди него Татьяна Попова услышала одиночный выстрел из пистолета, она наклонилась и спряталась за креслом. Возможно, это спасло ей жизнь. Когда начал стрелять террорист на сцене, она уже спряталась. Пущенная со сцены пуля, пролетела над ней, пробила сидевшему за ней парню бровь и застряла в голове. Как рассказывал потом Георгий Васильев, в ране видна была серая субстанция мозга. Парень упал в проход между креслами и еще несколько минут бился в конвульсиях. Из раны хлынула кровь.
- Масса светлой, пузырящейся крови, - рассказывала другая заложница, Ольга Чернова.
Тут же подбежали чеченцы и вытащили раненого парня за ноги из зала. За ним протянулась светло-красная, пенистая полоса.
«Террористы вынесли его, говоря, что завтра добьют. У сидевшей рядом с ним его девушки глаза были полны слез», - написала в своей книге «Норд-Ост глазами заложницы» Татьяна Попова.
Его имя до сих пор официально не подтверждено, но по данным российских журналистов, это был Павел Захаров, сотрудник одного из научных центров в Москве.
Когда смертельно раненного пленника вытащили в коридор, оставшиеся в зале люди услышали не то крик, не то стон, тонкий, писклявый, как будто кричала женщина. Вторая пуля, выпущенная из автомата террористом, ранила в живот Тамару Старкову, муж которой спас запаниковавшего парня, схватив его за ногу. Между Старковой и ее мужем сидела их двенадцатилетняя дочь Елизавета. Пуля ударила Тамару Старкову в живот и прошла навылет. Женщина еще мгновение сидела неподвижно в кресле. Ее муж увидел кровь, которая брызнула на лицо дочери, и крикнул пискливым голосом в сторону сцены: «Сволочи, вы убили мою дочь!» Но Лиза Старкова сказала: «Нет, папа, не меня». И тогда он посмотрел на жену, держащуюся за окровавленный бок. Александр Старков снова закричал тонким, женским голосом. Его жена наклонилась вперед и стала падать. Мужчина схватил ее на руки и с криками «Умирает, она умирает!» вытащил ее по проходу между рядами и положил в проходе под стеной. Один из заложников-врачей стал ее тут же осматривать.
Как утверждают заложники, некоторые террористы успокаивали раненую и ее мужа. Говорили, что сейчас же вызовут скорую помощь, другие пожимали плечами: «А пусть подыхает». И занялись виновником, которому Старков всего на несколько минут продлил жизнь. Парень, который бежал по креслам, был выведен из зала и расстрелян в холле на первом этаже, рядом с гардеробом.
- Кажется, Ясир потом сказал, что, когда его вывели в коридор, он пробовал с ними спорить и что-то объяснять, но его все равно расстреляли, - вспоминает Марк Полесный.
На первом этаже рядом с лестницей уже лежало изуродованное тело мужчины, который ворвался в театр с желтым пластиковым пакетом в руках и искал сына.
В зале террористы чуть не застрелили двух врачей из Краснодара, Пономарева и Магерламова, которые вскочили со своих мест, чтобы помочь раненым. А Георгий Васильев минут пятнадцать безуспешно пытался дозвониться в штаб, чтоб вызвать скорую.
- Мы не могли вызвать скорую помощь, потому что ни у нас не было связи со штабом, ни у чеченцев, - рассказывал потом Васильев. - Известный нам номер был все время занят. А двое людей истекали кровью. И все из-за психопата, который побежал чуть не по головам заложников.
Не только Васильев пытался связаться со штабом. И врач Пономарев, склонившись над раненой женщиной, разговаривал с кем-то по мобильному телефону, и не мог договориться со своим собеседником. Как он рассказывал позже, его отправляли из одного места в другое.
- Что там творится, тут люди умирают, дайте скорее скорую! - кричал в трубку врач, но это не помогло.
Скорая приехала только через сорок минут. Неизвестно, был ли причиной балаган, царивший в штабе, или то, что все, кто мог принять окончательное решение, были заняты подготовкой штурма, до которого оставалось меньше четырех часов. В штабе как раз принимались окончательные решения относительно предстоящей операции десанта, а армейские химики заканчивали приготовление парализующего газа для террористов и заложников.
- Я видела, как долго они лежат, а скорая все не едет, - рассказывает Ирина Филиппова. - Может, их не пускают, подумала я и поняла, что там что-то происходит. Иначе, почему бы наши не стали их пускать? Многие заложники звонили. Девушка, сидевшая рядом со мной, звонила своему мужу, который стоял на улице за оцеплением, а скорой все не было.
Над Старковой, которую в конце концов вынесли в коридор, склонился, плача, ее муж. Раненая, в полном сознании, держала его руку и смотрела на него.
- Я знала, что больше его не увижу, - сказала Старкова в фильме «Террор в Москве». - Я ему сказала: «Прощай, я тебя люблю».
Старкова до сегодняшнего дня не может смириться с мыслью, что не попрощалась с дочерью. Позже к ней подошли чеченцы и извиняющимся тоном просили, чтобы она сказала там, снаружи, что они не виноваты, что ранили ее случайно.
- Я обещала, что скажу, только пусть освободят дочку, - говорит Старкова. - Они пообещали, что ее выпустят. Тогда я в последний раз видела дочку и мужа.
Скорая подъехала к театральному входу только около двух ночи, через сорок пять минут после того, как были ранены заложники.
В бригаде скорой помощи руководил пятидесятидевятилетний Николай Степченков, проработавший в московской скорой помощи двадцать два года. Врач по призванию, он, несмотря на пожилой возраст, был все еще увлечен своей работой. Со слов Степченкова, который рассказал об этом в интервью для газеты «Известия», в ту ночь перед Домом культуры дежурило семь карет скорой помощи. Ночь была спокойной, хотя около полуночи и еще через час в театре прозвучали выстрелы. Около двух к доктору подошли люди из штаба и сказали: «Чеченцы требуют врачей, надо подъехать к главному входу и забрать раненых».
- Я пошел, это же долг врача, - улыбается Степченков. - Взяли мы с коллегой носилки и вошли внутрь. Первое, что я увидел, что бросилось в глаза, - иссеченные пулями стены театра. Рядом с лестницей лицом вниз лежат тела. Над ними стоят четыре чеченца, все в масках, за исключением Аслана, как он представился. Велел показать документы, внимательно их оглядел и спрашивает: «А почему не из Красного Креста?» Меня это разозлило: «А какая разница?» Он смягчил тон и почти вежливо попросил, чтобы мы подождали. Четыре заложника сначала вынесли из зала мужчину с перевязанной головой. А потом женщину, раненную в живот. Пока мы шли к карете скорой, думали одно: «Скорей, скорей». Сразу было ясно, что у парня шансов нет. А женщину можно было спасти, она была в сознании и рассказала нам, что случилось там, в зале. Потом со мной долго разговаривали «альфовцы».