Выбрать главу

— За что уважаешь-то, Кила-Кирила?

— Ну, вообще. — Калмык встряхнул плечами. — Если бы Митяй со мной так, со Светкой моей… Не знаю. Духу бы точно не хватило. Разве что под газом.

Вельцев убрал пистолет в кобуру, растолкал запасные магазины по карманам, оправился и посмотрел на Кирилу. Они встретились глазами.

— Ну, как там — за тремя лимонами охотников много?

— Не знаю, — моментально посерьезнел Кирила. — Сегодня не видел еще никого. Злые все, конечно, как черти — на тебя, на Митяя. Комитет-то за него на измену родине заряжает. Сам понимаешь.

— Я, Кила, понимаю одно: комитет, видать, и слил мне Митяя. Такое кино больше не выгодно никому. Да и не по силам тоже. Фейс-контроль в клубе я прошел, как… В общем, напортачил Митяй перед шефами. Ну, или в тираж вышел, по выслуге. — Вельцев глянул на часы и отпер дверь. — Ладно. Пора мне.

— Слушай! — Калмык щелкнул его пальцем по плечу. — А может, подсобить надо как? Так давай.

— Нет, Кила. — Вельцев спрыгнул в снег. — Ты и так уже помог. — Захлопнув дверь, он направился в проулок за парковкой. — Бывай.

— Ну, я все равно тут с пяток минут еще покантуюсь! — крикнул Кирила, приспустив оконное стекло.

Вельцев молча отмахнулся.

Метель разыгралась. В проулке вихрился снег, и ветер временами задувал так сильно, что гремело в ушах. За несколько метров до угла между торцевым и главным фасадом двенадцатиэтажки Вельцеву послышались надрывные бабьи крики из двора. В заснеженных пылящих кронах мерно полыхал голубой отсвет проблескового маячка. Взяв на изготовку пистолет, Вельцев выглянул из-за стены.

На подъездной аллейке, там, где еще недавно стоял «Лендкрузер» узбека, подплывал парами холостого выхлопа пустой митяевский «Гелендваген». На крыше броневика торчала включенная «мигалка». Против машины, на узком пятачке между аллеей и тамбуром погорелого подъезда, баба Агафья отбивалась от наседавшего на нее Костика, шефа охраны Митяя. «Не пущу! Ни хрена тада не пущу! Пшел! Пшел!» — хрипела как на последнем издыхании баба Агафья и пыталась ударить Костика, выбрасывая перед собой руки на манер пловчихи. За спиной у Костика топтался Мишаня-Рязанец. Еще дальше, на аллейке, потирая запястьем обмерзавшие усы, прохаживался неизвестный молодчик в кашемировом пальто и высокой меховой шапке. В одной руке у молодчика дымилась сигарета, в другой потрескивала рация.

Вельцев попятился обратно за угол и приник спиной к стене.

— Ну, спасибо, Кила-Кирила…

Нужно было что-то решать, однако, еще прежде чем успел подумать о чем-то, он увидел вышедшего из-за противоположного угла дома, со стороны заднего двора, Диму-Дубля — брата-близнеца Джека, погибшего вчера с Митяем. Чертыхаясь, Дима застегивал на ходу ширинку и притопывал от холода. Из кармана его спортивной куртки торчала антенна рации, ноги по колени были испачканы снегом. Вельцев пустился ему навстречу с пистолетом в выставленной руке, так что когда Дима покончил с ширинкой и посмотрел перед собой, то едва не ткнулся лбом в глушитель «беретты».

— Назад, — скомандовал Вельцев, наступая. — Тихо.

Оторопевший Дима стал покорно пятиться. За углом, в палисаднике, Вельцев заставил его опуститься на колени в снег и поглядел на вереницу следов под стеной:

— Подсматриваешь в окна, бандит?

Дима неопределенно пошевелил поднятыми руками. В щель между бортов его расстегнутой по грудь куртки выпирал болоньевый чехол бронежилета.

— Возьми радио, — сказал Вельцев.

Запутавшись в кармане, Дима достал и протянул ему рацию.

— Спокойно, — продолжал Вельцев, — только спокойно — скажи, что видишь меня и можешь снять через стекло. Повтори.

— Вижу те… его через стекло, могу снять.

— Давай.

Дима повторил фразу по рации, и, как только раздалось в ответ: «Атанда, катим…», — Вельцев выстрелил ему в переносицу. Вздрогнув, точно при сильном ознобе, Дима рухнул на бок и вытянул ноги. Снег под его головой стал быстро проседать и темнеть. Засмотревшись на кровь, Вельцев вспомнил, что так же, в голову, застрелил вчера Джека, и, сплюнув, перекрестил захолонувшую грудь: Джек-Дубль, которого от брата можно было отличить разве что по родинке над бровью, лежал перед ним. Митяя вчера оборонял Дима. «Дернется — мочи, не жди», — проворковала упавшая динамиком в снег рация. Вельцев поднял ее, хотел что-то ответить, но, отключив, бросил обратно. Разминая закоченевшие пальцы, он выглянул из-за угла.

Первым на тропке у торцевой стены появился Костик, следом, возясь с пистолетом, выскочил Мишаня, тип в кашемировом пальто трусил последним, сильно отстав. «Пах-пах-пах», — прошептал Вельцев…