Саша терпела, хотя и периодически заливалась краской по самую макушку.
В мучительном походе нашёлся один светлый момент: Саша внезапно обнаружила бытовое и невероятно полезное применение своему заново открытому дару. Стоило ей прикоснуться к чему-то съестному, как внутреннее чувство правильного заставляло передвинуть руку на самый свежий продукт. Саша немного поэкспериментировала, проверяя свои возможности и ограничения. Вид продукта значения не имел: подгнившие яблоки она чуяла с тем же успехом, что и чёрствый хлеб. А вот без касания метафорическая лампочка не зажигалась. Саша пробовала смотреть, нюхать, даже рискнула лизнуть пару апельсинов - всё без толку. До тех пор, пока она голой рукой не прикасалась к исследуемому объекту, дар молчал.
Лев за Сашиными экспериментами наблюдал с величественной невозмутимостью египетского сфинкса, даром что в глазах у него плясали смешинки. Но минут через пятнадцать он мягко отконвоировал её к кассе, где молча помог вначале разобрать корзинку, а затем собрать покупки в пакет. Кассирша, принимая у Саши деньги, одарила Льва уже не столь лестным взглядом, на что тот безмятежно вздёрнул брови.
Обед прошёл спокойно, как-то даже лениво: после ночных приключений и утренней нервотрёпки хотелось тишины. Лев почти не лез к плите, довольствуясь сторожевым постом у окна. Трижды он выходил в коридор поговорить с кем-то по телефону, на четвёртый раз остался на кухне. Разговор состоял из названий улиц и станций метро, большей частью окраинных. Лев кивал, отмечал что-то простым карандашом на своей лоскутной карте, а на вопросительные взгляды Саши лишь мотал головой и однажды тихо произнёс: «Не сейчас, не хочу сбивать тебя». Ничего более дельного вытянуть из него не получилось.
После обеда Лев опять ушёл на улицу караулить. Саше было велено отдохнуть, по возможности поспать ещё несколько часов - но начавшее подкрадываться напряжение держало глаза открытыми не хуже крепкого кофе. Тогда Саша решила подготовиться к их ночному походу. Она понятия не имела, что полагается брать с собой в путешествие на магическую изнанку города, поэтому прихватила всё, до чего додумалась: отцовский складной нож, многофункциональный как ящик инструментов, диодный фонарик с запасными батарейками, зажигалку и спички, складное зеркальце, моток бечёвки, аптечку... Дважды проверив рюкзак, Саша поставила телефон на зарядку и поняла, что больше ей в квартире делать нечего.
Она сходила на кухню проверить, как поживает её сторож. Лев сидел на корточках перед лавкой и что-то оживлённо втолковывал встреченным днём старушкам, не забывая поглядывать по сторонам. Сашу он заметил, даже помахал ей, и вместе с ним помахали все старушки.
Побродив ещё немного по квартире, Саша очутилась в комнате отца, единственной с телевизором. Ничего интересного там не показывали, но научно-популярный фильм о фауне Средиземного моря сошёл на роль колыбельной. Саша продремала большую часть вечера, пока Лев не разбудил её в начале девятого. Всё в той же тишине они поужинали (каждый по очереди попробовал завести беседу, и оба сошлись на бессмысленности идеи), Саша в третий раз проверила рюкзак и бросила туда блокнот с карандашом и ручкой. Лев уже почти не слезал с телефона, пока в половине одиннадцатого он не ответил на последний звонок лаконичным «Всё!» и не убрал трубку во внутренний карман плаща.
Ровно в одиннадцать они вышли.
Маршрут, 22 июня 2013 года — I
- Ненавижу ждать.
В очередной раз качнув пустую кофейную чашку, Саша протяжно выдохнула и исподлобья посмотрела на Льва. Несмотря на миновавшую полночь, в небольшом круглосуточном кафе, расположенном неподалёку от «Тургеневской», толпился народ. Посетители на них со Львом не обращали никакого внимания; даром, что Саша разве что не подпрыгивала от напряжения. Лев же спокойно разглядывал календарик с картой метро на обороте. Часть станций на нём была густо вымарана, напротив других стояли мелкие неразборчивые пометки.
- Сколько времени? - устало спросила Саша, так и не получив ответ на своё первое замечание.
- Половина первого. Через двадцать пять минут выдвигаемся: станция закрывается ровно в час.
Саша с трудом подавила желание огрызнуться: коренная москвичка, она, несомненно, знала, когда закрывается метро. Взамен она ещё раз толкнула свою многострадальную чашку и уставилась на календарик Льва.