Саше они напомнили негативы снежинок, которые на Новый Год лепят на витрины магазинов.
Весь короткий перегон в вагоне царила растерянная тишина. Несмотря на примирение, Сашу беспокоило что-то незавершённое между собой и Львом, словно бы они так и не закрыли тему взаимного доверия. Ей нужно было сделать первый шаг, некий жест доброй воли.
Достав мобильный, Саша нашла наспех сделанную фотографию шестой метки - размытую и нечёткую, но вполне понятную - и протянула его Льву.
- Вот. Ты же их запоминаешь...
Вместо того чтобы взять телефон у Саши из рук, Лев аккуратно обхватил её ладонь своими и поднёс к лицу. Саша оценила лаконичный, красноречивый жест.
- Спасибо. Я запомню.
Саша не успела ответить. Резко сбавив скорость, поезд остановился на «Октябрьской»; звякнули раскрывшиеся двери. С некоторым опозданием Саша заметила, что вагон сильно отличается от тех, которыми они пользовались ранее. Он выглядел слишком... обычным. Ни битых стёкол, ни светящегося мха - лишь традиционные дерматиновые лавки в заплатках и обильно залепленные рекламой стены. Самый стандартный московский вагон, синий, с белой полосой под окнами.
На перроне Саша проводила уехавший поезд недоуменным взглядом. А затем она увидела станцию, не менее знакомую: со светло-серой плиткой колонн и красно-серым гранитным полом.
- Мы в Верхнем городе, да?
- Да, - подтвердил Лев и с прежде не свойственной ему осторожностью высунулся из-за колонны. - Вроде чисто... Нам теперь главное не попасть на глаза людям.
- А мы сможем?
- Придётся... - Повинуясь короткому Сашиному жесту, Лев двинулся к эскалатору перехода. - Не то чтобы у нас был выбор.
Эскалатор, на их счастье, оказался пуст; судя по ещё не высохшим влажным следам на поручнях, его уборка закончилась всего за пару минут до появления Саши и Льва. Останавливаясь каждые несколько метров, дабы прислушаться к доносящимся из межстанционного перехода звукам, они добрались до верхних ступенек. Переход разделялся на три коридора, каждый из которых оканчивался лестницей. В левом и центральном мелькали работники в ярко-оранжевых жилетах, правый пустовал. Лев скользнул туда первым; Саша за ним. Тихо и медленно они подобрались к основанию лестницы.
У правого торца станции женщина в спецовке толкала машину-уборщик. Шум полирующих гранит щёток скрыл шаги Саши и Льва, позволив им незамеченными нырнуть к путям. Саша не знала, дело в обыкновенном везении или какой-то хитрой магии Обратного, но тут же мимо них прополз некий жёлто-оранжевый механизм. Напоминал он обыкновенную «газельку», с которой сняли кузов и к которой прицепили огромную водяную канистру. За канистрой, в свою очередь, следовала угловатая кабина с узкой дверью. Детали Саша не рассмотрела; Лев затащил её на «газельку», как только чудо-механизм поравнялся с платформой.
Машина заползла в туннель, и по прежде тёмным стенам лениво заплясал свет фар. Боясь лишний раз пошевелиться, дабы не привлекать к себе внимания, Саша скорчилась под цистерной; Лев устроился по другую сторону. Через несколько секунд что-то в задней кабине захрипело, ожило, угрюмо булькнуло, и на стены туннеля веером брызнули мощные струи воды.
Несмотря на то, что раструбы поливалки находились в самом хвосте машины, капли летели во все стороны. Уже через пару минут Саша почувствовала, как липнет к спине рубашка, а следом и джинсы тяжелеют от влаги. Где-то рядом недовольно заворчал Лев. Саша подозревала, что он, как и все кошки, недолюбливает воду.
Короткий перегон между «Октябрьской» и «Добрынинской» они проехали минут за десять - гораздо дольше, чем обычно идёт поезд. Нетерпение Льва чувствовалось в каждом его беспокойном, лишнем движении. Он ёрзал, царапал когтями пол, непрестанно одёргивал липнущий к шее ворот плаща - когда поливалка отключала распылители, его возня слышалась так отчётливо, что их обязаны были заметить. Однако не заметили.
Лев порывался сойти, как только они выберутся из туннеля. Но маршрут вёл на переход, как и на «Октябрьской» расположенный в центре зала, так что они подождали, пока «газелька» проедет под лестницей, и в темноте незаметно спрыгнули на платформу.
У ведущих в город эскалаторов отдыхало с полдюжины рабочих; иногда они поворачивались к залу, так что забегать на переход снова пришлось по одному. В последнюю секунду Саше почудился чей-то удивлённый окрик, и она вслед за Львом метнулась к ларьку театральной кассы, пристроившемуся у стены. Они выждали с минуту, убедились, что никто не спешит их ловить, и двинулись дальше.