В отходящем от переулка тупике фигура мелькнула ещё раз, и ещё - между домами на углу, уже гораздо ближе. Их преследователем оказалась женщина в пёстром платье: помимо основного красного цвета Саша отметила и изумрудно-зелёный, и белый, и даже отблеск золотой вышивки. Лев слишком торопился, чтобы можно было разглядеть лицо женщины; Саша увидела лишь очень светлую кожу и яркий, словно нарисованный румянец.
Незнакомка догнала их несколько минут спустя, на освещённом сразу пятью фонарями перекрёстке. Она вышла из Трёхпрудного переулка неторопливой походкой никуда не опаздывающего человека и холодно улыбнулась Льву.
Тот мигом сложился в холопском поясном поклоне.
Саша уставилась на него в немом изумлении. Да, женщина - матрона, другое слово и на ум-то не шло, с её затканным шёлковой нитью сарафаном, кипельно-белой рубахой, золотыми перстнями и расшитым жемчугом кокошником - производила впечатление. Но Саша видела Льва говорящим на равных с драконом и раскидывающим по сторонам нечисть. Не тем, кто просто так падает в ноги вульгарным в своей лубочной пестроте красоткам.
- Византиец, - низким грудным голосом протянула матрона и положила одну пухлую ладонь Льву на спину, - милый мой.
Он медленно, неуверенно выпрямился и тут же попятился.
- Барыня...
- Я слежу за тобой, мой мальчик. - Она посмотрела на него снизу вверх, а показалось, что сверху вниз. - И надеюсь на тебя. Ты помнишь об этом?
- Конечно, барыня. - Лев всё ещё не поднимал головы, словно бы боялся взглянуть выше унизанных перстнями пальцев. - Ты можешь на меня положиться.
- Конечно могу.
Её улыбка не понравилась Саше, равно как и покровительственное, с нотками презренья отношение ко Льву. Когда же «барыня» перевела взгляд на саму Сашу, ей немедленно захотелось оказаться на другом конце улицы, если не Москвы вообще.
- Ах, моя проводница, - до приторности потеплевший голос не добавил матроне симпатии в Сашиных глазах, - подойди ко мне, деточка, дай на тебя посмотреть.
Саша вопросительно покосилась на Льва, и тот кивнул - как ей показалось, без особого энтузиазма. Она всё же сделала шаг вперёд, и почти сразу тёплая мягкая ладонь скользнула по её щеке: вначале подушечками пальцев, а затем и тыльной стороной.
Массивные камни в перстнях зацепили свежую ссадину и болезненно дёрнули выбившуюся из-за уха прядь.
- Какая милая девочка... Как тебя зовут, доченька?
- Саша.
- Александра, «Защитница», - почти пропела матрона. - Красивое имя. Я верю, что ты принесёшь нам удачу.
Саша не нашла, что ответить, и потому продолжила молча разглядывать стоящую перед ней женщину. Её дорогая одежда несочетающихся цветов, её бестолково-многочисленные украшения, речь её - дикая пародия на материнскую ласку... Все они подсказывали, духом чего являлась Сашина собеседница, но само понимание ускользало сквозь пальцы.
Прерывая затянувшееся молчание, за спиной глухо, неуверенно прокашлялся Лев:
- Барыня, если ты позволишь...
- Не мешей мне! - резко одёрнула она, и от её грубости у Саши по спине побежали мурашки. - Я хочу отблагодарить эту девочку. Она так много для нас делает.
Сашины возражения, что ей не надо никакой благодарности, что она лучше продолжит игру, матрона не услышала. С затканного серебряной нитью пояса она сняла бархатный мешочек, двумя пальцами вытащила из него золотую монету и протянула её Саше; той ничего не оставалось, кроме как принять подарок. Затем матрона вновь подозвала к себе Льва и, как прежде Саше, положила ладонь ему на щёку.
- И тебе я благодарна, мой мальчик. - Её пальцы скользнули выше, запутались в прядях густой гривы и вдруг крепко сжались. Матрона потянула голову Льва вниз, заставляя его склониться к самой её груди. - Ты выиграешь для меня станцию, и тогда моя благодарность не будет напрасной. Так?
- Та-ак, - вымученно прохрипел Лев.
В следующую же секунду матрона разжала пальцы, развернулась и, не сказав больше ни слова, вновь исчезла в Трёхпрудном переулке.
Повисшая после её ухода тишина оказалась настолько вязкой, что Саша побоялась задохнуться. Лев угрюмо смотрел себе под ноги; несколько прядей петухами торчали у него на затылке. Не зная, как помочь, Саша пригладила непокорную гриву и положила ладонь Льву между лопаток.
Он медленно, как огромный усталый зверь, выдохнул, и вместе с воздухом ушла часть напряжения. Саша почувствовала, как дрожат прежде каменные мышцы, и легонько толкнула Льва. Помедлив, он сделал первый шаг в прежнем направлении.