Чужое разочарование повисло в воздухе густым туманом.
В вестибюле «Красногвардейской» Саша уже не обращала внимания на чудеса Холмов. Какие-то растения, какие-то камни, ржавое железо взамен привычной отделки... На эскалаторе Саша встала рядом со Львом, оставив Александра Евгеньевича где-то сзади.
Поезд снова ждал на путях, любезно распахнув двери первого же вагона. Саша завела Льва внутрь, усадила его и сама встала рядом, одним коленом упершись в лавку. По-прежнему молчащий Александр Евгеньевич уселся напротив. Только когда поезд начал набирать скорость, Саша сообразила, что её рюкзак - а вместе с ним и аптечка, и небольшой запас воды - остался трофеем чертей.
Она ругнулась: коротко, матом. Не используемые в обычной жизни слова оставили во рту горький привкус.
- Саш? - Лев повернул голову на её голос.
- Рюкзак. Я его потеряла наверху.
- Ничего страшного. - Когтистая ладонь, прежде до треска сжимавшая край сиденья, удивительно нежно коснулась вначале Сашиных волос, затем щеки. - Всё в порядке.
Саша хотела возразить - взорваться, на самом деле, - что ничего не в порядке, что она не договаривалась на чужую кровь... Но усилием воли она сдержалась. Взамен Саша выдрала из рукава длинную полоску ткани, свернула её внутренней стороной наружу и принялась оттирать кровь с лица Льва.
- Сашенька, у тебя ещё есть время одуматься.
Неожиданные слова Александра Евгеньевича заставили дёрнуть рукой и зацепить край только-только подсохшей царапины. Лев зашипел, и Саша сердито бросила начальству:
- Замолчите!
- Не могу. Послушай меня, пожалуйста. Потом будет поздно. Византиец рассказал тебе, что происходит с проводником после игры?
- Мне не интересно, - не отвлекаясь от крови на лице Льва, огрызнулась Саша.
- Но это важно! Сашенька, так просто Обратный тебя не отпустит. Ты выиграешь ему станцию, и он оставит тебя на ней хранителем. В тебе и так уже духа больше, чем человека! Ещё чуть-чуть - и ты не сможешь вернуться домой.
Саша на удивление легко пропустила слова Александра Евгеньевича мимо ушей, хватило заметить, как окаменели плечи Льва и как дёрнулась царапина из-за прорезавших лоб морщин. Кончиками пальцев разгладив хмурые складки, Саша склонилась к самому уху Льва и тихо сказала:
- Мы поговорим позже. Не волнуйся.
Он шумно выдохнул и расслабился под её прикосновением.
- Сашенька!..
- Нам пора.
Поезд действительно тормозил у конечной станции затянувшейся ночи чудес - «Алма-Атинской». Саша переложила ладонь Льва на поручень, помогла ему подняться и встала рядом; он свободной рукой легко сжал её локоть. Драные и окровавленные, они выглядели той ещё героической парочкой, особенно на фоне аккуратного, словно бы только что из офиса Александра Евгеньевича. В иной ситуации Саша бы постеснялась появляться в таком виде перед возлюбленным начальством, однако сейчас начальство особо тёплых чувств не вызывало.
Табло над туннелем показывало «5:38». Справа тянулась блестящая лента узкого пустого перрона с чёрно-серой плиткой на полу и ярко-красными дугами светильников в центре. Слева располагалось три коротких эскалатора; единственный работающий вёл на подъём. Не отпуская руки Льва, Саша коснулась одной из дуг. Маршрут указал наверх.
Трудно было сказать, в каком именно городе они находятся. Ярко светили люминесцентные лампы, сверкали хром и полированный гранит, перемигивались турникеты. Но строгие линии расплывались, словно бы окутанные туманной дымкой. И на самом деле цвёл огромный витраж между дверей вестибюля: стилизованная яблоня, увешанная оранжево-алыми плодами. Из стекла вылезали ветки и листья, над расположенными ниже эскалаторами висели корни, и царил повсюду августовский запах спелых яблок.
Встав по центру вестибюля, Саша глубоко вдохнула и задрала голову. Над ней, прямо поверх светильника в форме перечёркнутого круга, была нарисована первая метка Холмов.
- Мы её нашли... - неверяще пробормотала Саша и вцепилась в плечо Льва: - Слышишь: нашли!
- Я слышу, Саш, - улыбнулся он в ответ. - Теперь осталось переписать метки так, чтобы станция привязалась к Обратному.
- Пере... - начала она и вдруг поняла, что ей совсем не надо задавать глупые вопросы.
Что она прекрасно знает дальнейшие шаги, ведь в этом и заключается профессия альфа-редактора: исправлять тексты. Да, так, как задумано автором - в данном случае первопроходцем, который не собирался дарить станцию Обратному. Но текст, переписанный Сашиной рукой, становился её собственным.
Саша не увидела, как Лев отошёл к турникетам, только мельком отметила две высокие фигуры по бокам от эскалаторов; Александр Евгеньевич тоже не вмешивался в последний момент игры. Не торопясь, с неожиданным спокойствием, Саша вынула из кармана телефон и блокнот, за пружину которого невесть как попал огрызок художественного угля. Выковыряв его, Саша начала переносить метки на колонны вестибюля, по одной на каждую.