- Я не верю, - глухо прошептала Саша. - Я. Не. Верю.
- Придётся. Иначе я не смогу объяснить тебе, что происходит.
- У меня глюки, да?
- Нет. Ты же не ударилась головой?
Саша истерично хохотнула, но тут же запнулась, наткнувшись на уверенный взгляд светло-зелёных глаз.
- Саш, у тебя нет галлюцинаций, сотрясения мозга или солнечного удара. Я всё объясню - после того, как ты расскажешь мне свою версию. Что ты видела? Или тебе показалось, что видела. Пожалуйста?
Безграничное терпение в голосе Льва почему-то вызвало у Саши глухое раздражение. Прикрывая неуместную, абсолютно детскую реакцию, она поднялась из-за стола и принялась возиться с чайником. Если они собирались обсуждать всякое... «мистическое», ей требовалось занять чем-то руки.
- Я альфа-редактор. «Муза». Я чувствую, когда формулировка текста не отвечает авторской задумке. Физическое ощущение... зуд за глазами. Иногда - очень редко - оно появляется у меня само по себе, даже если рядом нет никаких текстов. - Поставив чайник на подставку, Саша методично обтёрла его полотенцем и затем включила. - Сегодня в автобусе я почувствовала этот зуд. Тот усатый, с которым ты разговаривал - он как-то странно смотрел на меня... у меня от него коленки тряслись.
- Он следил за тобой, - мягко произнёс Лев. Саша дёрнулась и уронила на столешницу складываемое полотенце. - Баечники опасны только для спящих, зато отлично умеют маскироваться. Если бы не твой дар, ты бы его в жизни не заметила.
- Ещё один дух? Неважно... Когда я вышла из автобуса, то увидела под аркой несколько человек. Наверное, я хотела спрятаться от старика; испугалась, что он выйдет вслед за мной. Но меня скрутило, как только я добежала до арки. Словно бы всё отключилось: зрение, слух... остался один только чёртов зуд. Дальше я плохо помню.
Лев Саше не поверил. Она спиной ощущала его выжидающий взгляд, с каждый секундой молчания становящийся всё тяжелее и тяжелее. Саша потянулась за чашками, хотя чайник едва-едва нагрелся.
Когда тишина стала совсем невыносима, Саша с громким стуком поставила чашки на стол и повернулась ко Льву:
- Хорошо! Я помню, как кто-то разодрал мне руку. Когтями! Чёрт возьми, я помню, как текла кровь! И рядом постоянно ржала лошадь. И эти серые, которые на меня напали, они всё время хрипели и щёлкали... Люди так не говорят!
- Саш...
- Тот, что держал меня - он тоже что-то шипел. Прямо мне в ухо. И он был мокрый! И холодный. Как утопленник. Только что вылезший из проруби утопленник...
- Саша!
Встревоженное лицо Льва плыло перед глазами. Саша не сразу поняла, что дело в скопившихся слезах.
- А потом ты... лохматый, с когтями, с этими б-ботинками. И к-конь... У него была ч-человеческая г-голова. Ты видел? У эт-того коня б-была ч-человеческая...
Лев резко вскочил, и на мгновение Саша испугалась, что её сейчас ударят: такая мрачная решимость царила на его лице. Но Лев лишь мягко взял её за плечи и притянул к себе.
Сашу никогда ещё не обнимал кто-то настолько высокий и крупный. Лев - тёплый, почти горячий и на удивление жёсткий - загораживал и стол, и кухонную дверь, и даже потолок. Длинная мягкая щетина щекотала Саше лоб, острые когти цеплялись за натянувшуюся между лопаток майку. От Льва одновременно пахло дождём и старым шерстяным одеялом - запахами знакомыми и успокаивающими. Саша чуть поёрзала в крепких, нетребовательных объятиях, уткнулась лбом в широкое плечо и медленно выдохнула.
- То, что ты видела, случилось на самом деле, - Лев говорил негромко, губами почти касаясь Сашиной макушки. - Духи существуют. Часть из них сейчас охотится на тебя.
- Почему?
- Потому что ты «муза» и можешь им помещать. У нас таких, как ты, называют «проводниками». Иногда «ключниками».
- «Таких, как я»? Альфа-редакторов?
- Полукровок, - мягко поправил Лев. - Детей Верхнего и Обратного городов.
- Я не понимаю, - Саша попыталась заглянуть Льву в глаза, но он мягко надавил ей на затылок. Широкая ладонь скользнула по влажным прядям и замерла у основания шеи.
- Верхний город - место, где живут люди. То, что ты видишь вокруг.
- Москва?
- Оно всё Москва: и Верхний, и Обратный, и даже Холмы. Лицо и две изнанки одного и того же города. Верхний - это материальное воплощение. Обратный - культурное. То, что придумано о Москве или москвичами.
Саша мелко дёрнула головой. На объяснение рассказ Льва не походил, скорее уж на красивую выдумку. Почувствовав Сашино недоверие, он заговорил настойчивее, чуть громче:
- Твоя мать из Обратного города. Ты не можешь её найти, потому что пятнадцать лет назад она вернулась домой.