В большинстве монастырей патриарх Антиохийский совершал богослужения. Он подносил памятные подарки настоятелям и получал от них ответные дары и иконы престольных праздников обителей или прославленных в них угодников Божиих.
Павел Алеппский отмечал благолепие и благоустроенность русских и украинских монастырей, удивительно строгий в них порядок. Строгость монастырских порядков иногда становилась препятствием к достаточному ознакомлению с обителью и ее внутренней жизнью, как это будет видно из рассказа о Троице- Сергиевой лавре.
Настоятели наиболее видных русских монастырей имели саны архимандритов. Они носили митры, благословляли архиерейским благословением, во время шествий их поддерживали под руки, как епископов569.
Во время пребывания патриарха Макария в Новгороде при чтении Апостола на литургии 1 сентября 1655 года к нему подвели «трех архимандритов, - пишет архидиакон Павел, - и он прочел над ними молитву, даруя им власть, а именно - вручив им зажженные свечи, дал дозволение, чтобы во время литургии постилали для них ковер и чтобы за ними шли с рипидами, когда они несут потир, - такое преимущество дает только патриарх, и оно высоко ценится»570.
Пребывание в Новгородской земле, в ее щедрых и богатых обителях произвело на Павла Алеппского такое впечатление, что он записал: «Да увеличивает Бог твое процветание, о город Новгород, до скончания веков, за избыток твоих довольствий, твоих вод, рыбы, прекрасное местоположение, твою почву и приятность твоих монастырей, кои постине не имеют себе подобных на земле!»571
Как уже говорилось, прежде сам царь назначал и смещал архимандритов монастырей, но при Павле Алеппском они были уже в полной зависимости от патриарха Никона. Даже монастырь Святой Троицы не избежал самовластия патриарха. Об этом приходится говорить особо, потому что эта обитель была настолько могущественной, богатой и славной на всей Руси, что в сравнении с ней, по свидетельству Павла Алеппского, не мог поставлен быть ни один монастырь. «... Этот монастырь не имеет себе подобных не только в стране Московской, но и во всем мире»572, - пишет архидиакон Павел, повидавший почти весь православный Восток. В праздник Святой Троицы сюда обычно приезжал царь с семейством и множеством вельмож, «ибо там бывает большое торжество; посещение этого святого монастыря заступает у них место паломничества в Иерусалим, ко храму Воскресения и ко всем (тамошним) святыням»573, - свидетельствует антиохийский архидиакон и добавляет далее, что расстояние от Москвы до монастыря - 60 верст и что русские богомольцы старались пройти этот путь пешком, что занимало 3-4 дня, «всякий, кто сходит туда на богомолье, получает прощение грехов»574.
На основании записок Павла Алеппского удается установить, что архимандрит Свято-Троицкой обители почти постоянно жил в Москве, на главном подворье монастыря, участвуя в патриарших службах, Соборах, приемах гостей и т. д., то есть как бы представлял собой монастырь в столице. Фактическим правителем Лавры и распорядителем ее финансов и имущества был келарь монастыря. Обладая действительной властью и могуществом, он считался в народе третьим правителем в России после царя и патриарха575. При поездках его сопровождало такое количество слуг и ратников, что это затмевало кортежи патриарха Московского. Архидиакон Павел не раз указывает, что при сборе государственных налогов царский сборщик берет две части из суммы налога, а сборщик Троице-Сергиева монастыря, находящийся при этом, - одну часть, о чем оба они составляют расписки576. Это узаконение относилось только к Свято-Троицкой обители. Кроме того, огромные земельные вотчины, угодья, озера, солеварни, мельницы, взносы многочисленных приписных монастырей и бессчетные пожертвования деньгами и ценностями от великого множества людей со всей Русской земли составляли огромный доход монастыря, соделывавший его положение совершенно особенным. Все это оказалось возможным лишь потому, что, как явствует из слов Павла Алеппского, Троице-Сергиева лавра считалась и была в России уже в XVII веке духовным центром, своего рода религиозной столицей всего русского православного общества.