В 1653 году, в начале строительства Иверского Валдайского монастыря, патриарх Никон получил от иерусалимского патриарха второй подарок, как бы разрешавший проблемы, возникавшие в связи с подарком первым (кипарисовой моделью храма Гроба Господня) - книгу «Скрижаль». Она была составлена греческим иеромонахом Иоаном Нафанаилом и представляла собою заимствованные от многих отцов и учителей Церкви объяснения символического значения храма и важнейших его частей, духовно-таинственное символическое изъяснение Божественной литургии, богослужебных сосудов и облачений, других образов и символов Церкви. Надо полагать, что в 1654 году «Скрижаль» уже была переведена с греческого, и святейший Никон имел возможность ее прочитать. Книга так поразила его, что он, приказав отпечатать ее в типографии, не выпустил в свет сразу, желая, чтобы сперва она была одобрена не иначе как Поместным собором Русской церкви, настолько важное значение он этой книге придавал. В октябре 1655 года «Скрижаль» была отпечатана первым изданием, предназначенным только для Собора. Поместный собор начал свои заседания 26 апреля 1656 года и сначала в течение многих дней слушал чтение «Скрижали». Отцы Собора Русской церкви признали книгу не только «непорочной», но и «достойной удивления». После этого, снабженная важными приложениями касательно обрядовых исправлений в Русской церкви, а также определением Собора по поводу самой книги, «Скрижаль» была в середине 1656 года отпечатана вторично и большим тиражом разошлась по стране.
Что же так «удивило» отцов Собора, а, значит, самого патриарха Никона в этой книге? Прежде всего то духовно-таинственное, символическое толкование храма и Божественной литургии, которое подытоживает развитие византийской теории образа, как она создавалась в высказываниях и особых сочинениях таких святых отцов и учителей Церкви, как Дионисий Ареопагит627, Исидор Пелусиот, Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Максим Исповедник, патриарх Герман, Иоанн Дамаскин, Феодор Студит, Симеон Солунский и другие. Многое из того, что на Руси привыкли считать лишь священной традицией, преданной вместе с верой от древней Греческой церкви, как бы ожило благодаря «Скрижали», осветилось изнутри и наполнилось глубочайшим духовным смыслом. Например, открывалось, что алтарь есть образ небесного святилища, горнего неба или даже престола Троицы и в то же время в нем знаменуются некоторые места земной жизни и подвига Спасителя. Так, престол (в современном понятии) означает Иерусалим, Голгофу и Гроб Христа, жертвенник обозначает Вифлеем и Елеон, служащий архиерей, а в его отсутствие священник в основном уподобляется Христу (почему и носит ризы, подобные одеяниям Христа в земной жизни и вместе с тем означающими его славу как Царя мира), что в пакибытии все удостоившиеся Царства Небесного будут созерцать не что иное как Божественную литургию, поскольку она есть образ всего домостроительства Божия о спасении человека, образ всего Божия Промысла о сотворенном Им мире. Поскольку алтарь прежде всего знаменует собой горний мир, таинственное небо и царство первородных, то остальной храм означает землю, мир (при трехчастном делении храма символика его частей несколько изменяется)628.
Согласно святоотеческому учению, его духовной логике, как она отражена в «Скрижали», не только живописные образы (иконы в узком смысле слова), но и все вообще образы и символы, какие мы видим в Церкви, ее священнодействия, богослужения, их структурные части, священные предметы и облачения, в том числе самые здания храмов, их внутреннее устройство и убранство, точно так же, как иконы, при канонически правильном исполнении (и освящении водою и духом, если это здания или предметные символы) являются обладателями тех же энергий, что и первообразы, заключают в себе таинственное, но реальное присутствие изображаемого.
Все это глубоко соответствует исконному общему верованию Церкви, является неотъемлемой частью Священного Предания. Например, в «Церковной истории» Евсевия Памфила приводится речь некоего человека, произнесенная по случаю освящения храма в г. Тире в начале IV века, в которой говорится, что «храм объемлет всю вселенную» и созидается, по существу, не только людьми, но «великим Строителем - Словом» и «существует на земле как мысленное подобие того, что превыше небесного свода», что в храме мы видим «образцы» (то есть образы) «Иерусалима, именуемого Горним, небесную гору Сион и находящийся над всем этим (земным) миром град Бога Живого, в котором тьмы ангелов и Церковь первенцев, написанных на небесах...»629
627
Автора «Ареопагитик» в науке склонны называть псевдо-Дионисием, так как ряд текстов явно более позднего происхождения, чем время жизни Дионисия. Но, на наш взгляд, это обстоятельство отнюдь не исключает того, что некоторые тексты, и во всяком случае идейно-духовное содержание их, могут восходить к Дионисию Ареопагиту. «Ареопагитики» проникнуты еще неоплатоническим пониманием отношения образа и первообраза, но, как это хорошо теперь доказано, в дальнейшем византийское богословие образа решительно преодолевает неоплатонизм, утверждая нечто новое, а именно, что образ является обладателем энергий первообразного (см.: II (8). С. 108 и далее).
628
Символика Церкви многозначна. Здесь мы всюду останавливаемся лишь на тех значениях, которые наиболее важны для нашей темы. Подробней о символике храма, его частей, богослужебных предметов и одежд см. в нашей работе II (18).