После литургии патриарх восшел на помост на середине храма, остальные разместились вокруг него по чину, и началась очень торжественная большая панихида. Судя по описанию архидиакона Павла, она совершалась так же, как и теперь. Перед патриархом стоял стол с кутией и сосудом вина. Эти два приношения всегда ставились в то время на поминовении усопших. «Блаженны» и канон пели с канонархом. Стол с кутией и вином кадили в обычное время службы. В конце пропели вечную память и закончили службу473.
За большой патриаршей трапезой в тот день патриарх Никон расспрашивал сибирского воеводу об успехах русских казаков, покорявших земли на Дальнем Востоке, у границы с Китаем. В этой связи Павел Алеппский сообщает очень любопытную подробность. В стране «Хота и Хатай», которую русские называют «Китаске» (Китайская)474, в глубокой древности, в I веке по Рождестве Христовом, было проповедано христианство, черты которого сохранялись в быте народа той страны до XVII века, правда, к тому времени христианская вера оказалась там уже забытой. И «в древнем Типиконе (Уставе) антиохийского патриарха упоминается об одной из четырех кафолических стран в таких словах: «Третья кафолическая страна есть Хота и Хатай», то есть это значит, что Китай «входил в состав области патриарха Антиохийского»475.
На сырной седмице патриарх обходил все московские монастыри, прося прощения у монахов и монахинь. Равным образом бояре и князья приходили просить прощения у патриархов и друг у друга. Простые люди также просили взаимно прощения, целуя по-русски друг друга в уста476. Сыропустое (прощеное) воскресенье проходило в строгих службах, на которых непременно присутствовали и царь, и сановники государства477.
С чистого понедельника (понедельник первой седмицы Великого поста) люди прекращали все свои дела, кроме необходимых домашних, и предавались подвигу сугубой молитвы и поста. Архидиакон Павел Алеппский ничего не сообщает о том, как служилась у нас в древности литургия Преждеосвященных Даров. Но поскольку она не была им отмечена в записях, можно думать, что эта служба совершалась по общепринятому Уставу, не отличаясь никакими значительными особенностями.
Однако на первой седмице поста очень примечателен был обычай, чтобы все архимандриты-настоятели наиболее знаменитых монастырей присылали и торжественно подносили патриарху и другим знатным людям «огромный ржаной черный хлеб», который несли 4-5 человек, словно большой жернов, как благословение обители и «часть от хлеба отцов» монастыря, а вместе с ним бочонок квасу и бочонок квашеной капусты. Здесь архидиакон Павел отмечает, что русские питали особую любовь к ржаному хлебу, предпочитали его пшеничному, считали, что он «придает силу» и что от него «получается благословение». «Мы видели, - пишет он, - как возчики и другие простолюдины завтракали им, словно это была превосходная халва»478.
В чистую пятницу большинство людей исповедовалось, чтобы причаститься Святых Христовых Таин в субботу479.
Устав великопостных служб, по свидетельству архидиакона Павла, во всех храмах был подобен монастырскому. Ежедневно полностью читали восемь кафизм: на рассвете, рано утром и на каждом часе - по кафизме.
При каждом чтении «Аллилуиа» совершались земные поклоны, на молитве преподобного Ефрема Сирина «Господи и Владыко живота моего» делали все шестнадцать поклонов земных. Это свидетельство интересно тем более, что еще в 1653 году святейший патриарх Никон издал знаменитую «Память», в которой повелевалось 12 поклонов на этой молитве творить «в пояс»480. Малых поклонов в то время совсем не делали, но все большие (то есть земные)481.
В неделю православия в 1655 году было большое церковное торжество. Этот день «весьма почитался» у русских, как отмечает архидиакон Павел. Утром трижды ударяли во все колокола разом, в большие и малые, так что, казалось, «весь город поколеблется»482. В Успенский собор собрались патриархи, архиереи, настоятели монастырей, настоятели московских храмов с иконами своих церквей, царь и бояре, гости, множество жителей «с женами, дочерьми и малыми детьми в лучшей одежде». Такое всенародное усердие объясняется тем, что в этот день, по принятому тогда обычаю, люди единственный раз в год прикладывались к иконам и мощам святых. Впоследствии блаженнейший патриарх Макарий указал патриарху Никону на неправильность такого обычая, и обычай этот со временем исчез в нашей Церкви. Но в те времена с этим связано было особое торжество.
Служили в тот раз, не считая двух патриархов, пять архиереев: митрополит Новгородский, архиепископы Рязанский, Вологодский, Тверской и сербский Гавриил. Кроме того, как обычно на служениях патриарха Московского, ему сослужили четыре архимандрита в митрах - настоятели монастырей: Чудова, Новоспасского, Симонова и Андрониева. Служили также протопопы Успенского и Архангельского соборов. Все эти лица были обязаны постоянно сослужить патриарху.
Павел Алеппский пишет здесь, что во всех больших русских храмах и монастырях хранятся ковчеги, наподобие книг, богато украшенные, в которых заключается 12 изящных икон на тоненьких дщицах с изображениями святых каждого месяца (по дням). На обеих сторонах каждой изображены святые данного месяца. Ковчеги эти именовались «годовыми». В каждом храме было три-четыре ковчега. Каждый месяц соответствующая икона полагалась на аналой среди церкви, причем перед ним всегда горела свеча. Кроме того, в каждом храме имелась большая икона на столпе, разделенная на 12 частей и содержащая также изображения всех святых года. Перед ней ставился железный раздвижной вращающийся подсвечник, чтобы можно было, поставив в него свечу, сделать так, чтобы она оказалась перед тем образом святого, которому предназначалась. Против этого образа, на противоположном столпе храма, непременно должна была находиться икона с изображением Акафиста, то есть 24 клейм в похвалу Божией Матери, соответствующих чтениям вечером в субботу пятой седмицы Великого поста.
Итак, в неделю православия при огромном стечении народа на литургии перед трисвятым архидиакон начал читать на амвоне синаксарь483 празднику «ровным и тихим гласом». Когда он дошел до имен отцов - участников Собора на иконоборцев, то после произнесения каждого имени все служащие в алтаре трижды пели вечную память, чему затем вторили певчие. При этом, когда возглашалось имя святого, соборный чередной священник с диаконами подходил с иконой этого святого к патриарху, который кланялся и прикладывался к ней. Затем подходили к царю, а потом икону подносили в алтаре всему духовенству. Закончив поминовение имен вселенских святых, стали поминать имена святых русских, так же поднося их иконы. Когда поминали имена новгородских святых, то с их иконами выходил к патриарху и царю митрополит Новгородский. Каждому святому возглашалась архидиаконом вечная память и пелась сначала в алтаре, затем на клиросах. Также возглашалась вечная память сначала святым царям греческим, потом - русским.
479
О том, как постились, вели себя верующие на этой седмице, говорилось в предыдущей главе.
483
Повествование, посвященное раскрытию истории и духовного смысла празднуемого события или памяти святого.