Волею обстоятельств Павел Алеппский долгое время провел в считавшейся самой бедной епархии - Коломенской, а затем побывал в «высшей» митрополии - Новгородской и, кроме того, наблюдал течение дел в Патриаршей епархии. Так что его сведения обладают достаточной полнотой.
В Коломенской епископии в самом начале своего знакомства с положением Русской церкви алеппский путешественник замечает следующие особенности. Архиерейские палаты и приказ, где велись дела епархии, очень просторны и богаты. При них, как и в каждой епархии и даже в каждом монастыре, имевшем вотчины с крестьянами547, имелась тюрьма для провинившихся духовных лиц, крестьян из многочисленных земель с деревнями и селами, которыми владела епископия, и провинившихся слуг епископа. За преступление, в том числе и тяжелые уголовные (кражи, убийства и другие), епископских людей и крестьян вотчин епископии сажали в тюрьму и здесь, в епископском приказе, творили суд и «расправу». Местный коломенский воевода «не имел власти над ними». Но, оказывается, не епископ судил своих людей, а «судьи и управляющие», назначаемые царем к каждому архиерею и в крупные монастыри на постоянную службу при них. Скорее всего, это были уполномоченные государева Монастырского приказа. Кроме того, светские чиновники посылались царем, по словам архидиакона Павла, в «качестве надсмотрщиков» над «всеми угодьями и доходами» епархий и монастырей. «Архиерей же и настоятель монастыря вправе распоряжаться только собственным имуществом, - пишет Павел Алеппский. - Монастыри также ведут запись своих доходов, кои они складывают в казнохранилище на нужды царя в случае похода». Равным образом монастырские власти не могли ничего строить или разрушать в своих обителях без спроса государя548.
Для ведения церковных дел и суда по сугубо духовным делам архиереи имели немалый штат архиерейских бояр, дьяков, казначеев, судей, заседавших в том же приказе при епископии.
Теперь общий порядок управления церковными делами проясняется. Твердо можно установить, что все епархиальные дела, в том числе и суд за тяжелые уголовные преступления служилых людей епископа и крестьян архиерейских вотчин, были изьяты из ведома местных гражданских властей - воеводств, так что архиереи были вполне независимы от воевод тех областей, которые составляли епархию. «Епископ распоряжается в воеводстве со властию, не допускающею прекословия», - пишет архидиакон Павел. Не следует поэтому преувеличивать роль царских «надсмотрщиков», «судей» и «управляющих» в епархиальных приказах. Все они, как миряне, конечно, считались с мнениями и требованиями епархиального архиерея, решали дела в согласии с ним и по его благословению, хотя могли и доносить о действиях епископа царю. Ибо нигде никогда не упоминается о каком-либо серьезном столкновении епископа и его людей с чиновниками государя в епархиальных приказах. Видимо, этот двусоставный механизм епархиальных управлений, несмотря на сложность, работал вполне слаженно и согласно.
Архидиакон Павел отмечает, что управители епископии были «люди пожилые и благонадежные».
Власть епископа Коломенского простиралась на 15 городов, в том числе на такие, как Кашира, Серпухов, Тула, с многочисленными селениями, насчитывавшими в общей сложности сотни тысяч жителей. «Говорят, - пишет архидиакон Павел, - будто эта епархия бедна и мала, да поможет ей Бог! А она больше области трех патриархов: Антиохийского, Александрийского и Иерусалимского, и нет тут никого, кто бы причинял потери, подвергал вымогательству и гнету...»549
Здесь же архидиакон Павел сообщает, что вопреки восточным обычаям архиереи не производят «канонический сбор с паствы», но взимают его ежегодно со священников, с каждого по величине его паствы и доходов его церкви; самый бедный священник платит один рубль в год. Имущество архиерея, в том числе недвижимое, по смерти его поступает в распоряжение государства. Епископ Коломенский, как и все прочие, имел своих, то есть приданных ему на постоянную службу, стрельцов, которые охраняли его палаты, сопровождали в поездках. Они получали содержание от епархии и были подчинены непосредственно архиерею. У епископа города Коломны их было 300.
В конце лета 1655 года Павел Алеппский побывал в первой «высшей» русской епархии - Новгородской митрополии. Как ни странно, сам Новгород, по свидетельству архидиакона Павла, был в то время значительно меньше Коломны. Но новгородские земли представляли собой огромную территорию. «Воевода этого города важнее всех воевод в этой стране: когда он бывает у царя, то садится выше всех». Однако новогородский «митрополит больше воеводы», - замечает архидиакон Павел. Ему подведома территория более чем в 2 тысячи верст. Под его началом состояло, по Павлу Алеппскому, 400 благоустроенных монастырей, в том числе Архангельский, Соловецкий, Варлаамов Хутынский и другие. Митрополиту Новгорода были подчинены 2 тысячи священников. Он владел 70 рыбными озерами, множеством угодий, деревень и земель. В числе служителей митрополита Павел Алеппский называет писцов, ратников, иконописцев, портных, управляющих, поверенных, судей в Духовном приказе, казначеев и множество клириков. Всем им содержание шло от епархии550.
Все 12 русских архиереев имели в Москве свои подворья с большими палатами и церковью. Имели в Москве свои подворья и все более или менее видные монастыри. Самый значительный монастырь, Троице-Сергиева лавра, имел в столице, по сведениям архидиакона Павла, 21 подворье. В подворьях постоянно жили духовные и светские служители архиереев и монастырей; жалование им шло от их епархий и обителей551.
Об управлении Патриаршей епархией Павел Алеппский сообщает, что у патриарха Никона было семь приказов, «то есть диванов552 и судов, в коих заседают семь судей со многими писцами». Из этих приказов он особо отмечает приказ для монахов и монастырей, приказ по делам белого духовенства, приказ по делам ставленников, приказ «для наследств». Архидиакон Павел называет еще тюрьму и казну, и можно предположить, что это были также особые приказы, ведавшие судом, следствием и финансами Патриаршей епархии.
В своей епархии патриарх Никон был полным хозяином, ведая всеми, не только духовными, но и гражданскими делами духовенства, своих служилых людей и крестьян патриарших и монастырских вотчин. Ежедневно все семь начальников его приказов докладывали ему о делах и получали распоряжение. Все челобитные, поданные ему от народа в церкви, он читал в своих кельях. Из служилых людей патриарха архидиакон Павел выделяет «множество бояр», то есть высших чиновников епархии, и сообщает очень важные сведения о том, что «большую часть» этих бояр «он (патриарх Никон) делает теперь правителями областей, каков, например, воевода Путивля и другие». Это значит, что, пользуясь доверием и согласием царя, патриарх Никон ставил своих людей на государственные должности, в чем проявляется еще один яркий пример взаимодействия государственной и церковной власти.
У патриарха имелось множество самых различных мастеров и художников. Павел Алеппский подчеркивает еще раз, что патриарх, как и все архиереи, получает доходы не от паствы, а «от пожалованных имений и от сбора с каждого священника». Он также говорит, что в то время, то есть в 1655 году, за патриархом числилось 25 тысяч крестьянских дворов553. По данным митрополита Макария (Булгакова), в том году за патриархом было 6432 крестьянских двора554. Можно предположить, что Павлу Алеппскому умышленно сообщили преувеличенную цифру. Но вот что интересно: архидиакон Павел при этом пишет как о заслуге патриарха Никона, что он довел имения патриарха до столь большого числа дворов, ибо раньше их было значительно меньше. И поясняет, что, пользуясь «большим влиянием на царя», патриарх, как только умрет кто-либо из бояр, «является к царю и выпрашивает себе часть крестьян и имений умершего». И по данным митрополита Макария получается, что с 1655 по 1667 год число крестьянских дворов за патриархом действительно увеличилось555, хотя и не так значительно, как показано у Павла Алеппского.
547
Следует иметь в виду, что в то время было множество бедных монастырей, не владевших землей и крестьянами. Они содержались на государево жалованье, добровольные жертвования верующих, а иногда и за счет мелких угодий, мельниц, солеварен и т. п.