После победы над войсками «Центральной Рады» 17 (30) января 1918 года на территории Херсонской и Бессарабской губерний была провозглашена Одесская Советская Республика со своим правительством – Совнаркомом. Еврейская боевая дружина Япончика вошла в состав Одесской армии красных, как резерв правительства и была переведена на государственное содержание. М. Винницкий после «одесского Октября» стал известным и «славным» революционером. Он был «вхож» к руководству красной Одессы – к Муравьеву, Юдовскому, Мизикевичу.
Франция в начале 1919 г. тоже застолбила свою сферу влияния в Одессе и Севастополе, прислав войска на смену отходившим немцам – две французские и полторы греческих дивизий. Их командование заключило союз о помощи с правительством самостийной украинской Директории, не способной контролировать положение на местах. Французы заняли Херсон, Николаев и продвинулись на 100 км севернее Одессы.
Но уже в марте-апреле при первой же угрозе со стороны большевиков, несмотря на трёхкратное превосходство перед ними, французы спешно эвакуировались, забрав у Белой армии русские военные суда и ценности Госбанка. Вопреки обещаниям, французы не передали белым и богатейшие фронтовые запасы царской армии. При бегстве они были брошены и достались большевикам.
Оккупанты очистили город за два дня, передав власть местному Совету. Генерал Гришин-Алмазов вместе со своим воинством попросился на французские корабли и, не приобретя славы, покинул Одессу. Зато героические отряды атамана Григорьева, не встретив сопротивления (свой «цвет» атаман Григорьев менял неоднократно. В то время он выступал за «красных») с большой помпой торжественно вступили в Одессу. О «грандиозной» своей «победе над Антантой» атаман телеграфировал чуть ли не всему миру.
Отношения между Григорьевым и Япончиком не сложились с самого начала. Атаман – антисемит поклялся «поставить к стенке» Япончика. В ответ Япончик пообещал расправиться с Григорьевым при первом удобном случае. И это не было пустой угрозой. К тому времени за спиной Япончика стояло уже несколько тысяч хорошо вооруженных людей. После того, как атаман Григорьев выступил против своих бывших союзников (красных), Япончик был назначен командиром бронепоезда и направлен на подавление григорьевского восстания. Впрочем, расправиться со своим врагом он не успел. Говорят, Атамана Григорьева зарубил собственноручно ещё один, в ту пору союзник советской власти, Нестор Махно.
С апреля 1919 года власть в Одессе в очередной раз перешла к красным. Однажды представители революционного матросского комитета пришли к Япончику просить организовать порядок в дни концерта, весь сбор от которого шел сиротам погибших за революцию. По городу были расклеены афиши знаменитых артистов с припиской: «Порядок обеспечен. Грабежей в городе не будет до двух часов ночи». А ниже подпись: «Мойсей Винницкий по кличке Мишка Япончик». Одесситы могли без опаски гулять по ночному городу. Люди Япончика патрулировали, обеспечивали порядок. Прошло несколько дней. И, как каждая власть в Одессе, большевики стали устанавливать свой порядок, в котором Япончику с его «войском» места не находилось.
Начались облавы. Особенно пострадали Слободка и Молдаванка. Активность новой власти Япончик воспринял спокойно. Но когда большевики стали без суда и следствия расстреливать его людей, Мишка, проанализировав ситуацию, к своему большому разочарованию, понял: пришла настоящая власть – теперь Россия будет большевистской.
Поразмышляв, Япончик приходит к выводу, что ему следует искать надежного покровителя. 31 мая 1919 года в газете «Известия Одесского совета рабочих депутатов» он публикует письмо, где рассказывает о своей революционной деятельности – о том, как 12 лет отсидел за эту деятельность, побывал на фронте, участвовал в разгоне банд контры и даже командовал бронепоездом… На его «легенду» ответа не последовало. Это Япончика не остановило.
В газете «Одесская почта» появляется статья следующего содержания: «Мы, группа профессиональных воров, также проливали кровь в печальные январские дни (речь идёт о вооружённом восстании в январе 1918 года). Идя рука об руку с товарищами матросами и рабочими против гайдамаков, мы тоже, имеем право носить звание граждан Российской республики».
Следуя своей новой логике, Мишка Япончик в сопровождении адъютанта явился в Особый отдел З-й армии, и сделал заявление следующего содержания: «Заверяю своим честным словом – теперь не будет грабежей и налётов! А если кто попытается это сделать, расстреливайте этих людей. Со старым мы решили покончить. Многие из моих ребят уже служат в Красной армии, некоторые поступили на работу… Но я пришел не каяться. У меня есть предложение. Я хотел бы, чтобы мои ребята под моим командованием вступили в ряды Красной армии. Мы хотим честно бороться за Советскую власть. Не могли бы вы дать мне мандат на формирование отряда Красной армии? Люди у меня есть, оружие тоже, в деньгах я не нуждаюсь. Мне нужно только разрешение и помещение. Как получу и то, и другое, сразу могу приступить к формированию отряда…»