Наверное, факт полной амнезии и помог ему довольно спокойно пережить потерю самых дорогих на свете людей и стать полноценным гражданином. Конечно, Елисей тосковал по родителям, но как-то неопределенно, не по-настоящему. Он их совсем не помнил, словно и не было у него никогда мамы и папы. Явных отклонений, возможных вследствие столь серьезной травмы мозга, Елисей в себе никогда не замечал, не замечали и окружающие его люди, правда, все-таки некоторые странности иногда давали о себе знать, но на счет аварии Нистратов это не относил.
— Лисик ты слышал, — жена иногда ласково называла мужа Лисиком, — про это странное ограбление банка возле ВВЦ?
Если бы Елисей что-то и слышал, то, в ходе происходящих с ним событий последних двух дней, вряд ли бы вспомнил об этом. О газетном заголовке и небесном силуэте над крышами, виденными перед посещением салона мага, он забыл совершенно.
— Да как-то так, — невнятно промямлил Лисик, — А что?
— Как это что? — удивилась супруга — Очевидцы утверждают, что грабителями были трое каких то, то ли фокусников, то ли экстрасенсов… Вообщем один из них был в костюме холодильника, а другой выглядел как ангел…
— А третий с хвостом? — заинтересовался вдруг Елисей, уловив слово — экстрасенс, в реплике жены.
— Почему с хвостом? Без хвоста, третий просто в форме пожарника.
— И их поймали?
— В том то и дело что нет! — радостно сообщила жена.
— Мам, а почему один в костюме холодильника? — включилась в разговор младшая дочка Машенька.
— Да почему именно холодильник, а не тостер, например, — ехидно подхватила Алена.
— Не знаю… Если подумать то полная ерунда получается. Это же не удобно. Как от погони то убегать? — встала посреди кухни Наталья Андреевна, деловито уставив согнутые в локтях руки, кулаками в бока, — А вот в газете одной написали, что холодильник и Ангел были настоящими!
— Как это? — удивился Елисей.
— Да так! Ангел то ведь летал.
— Ну, это бред! — уверенно заявил Елисей, и сразу же, почему-то, вспомнил пронзительные глаза старика мага, — холодильник тоже, наверное, живой был?
— Вот бы нам такой холодильник! — мечтательно промурлыкала Машенька, облизывая йогурт с ложки.
Елисей, подозрительно посмотрел на дочь, и ничего не сказав, отправился в ванну. Спал он в эту ночь крепко, а под утро ему приснился, жуткий сон. Привиделось Елисею, будто у него в доме ожила вся бытовая техника — все чайники и часы, телевизоры и пылесосы. Да и сам дом стал вдруг живым. Он постоянно перемещался по городу, и внутри него все перемещалось в хаотической последовательности. Электроприборы давали Елисею немыслимые указания, заставляли исполнять его всю работу, которую, между прочим, они сами должны бы были исполнять и при помощи телепатической мысли внушали ему, что он ничтожество и лишь побочный продукт эволюции. Но, в конце концов, Елисей ухитрился спрятаться от обезумевшей техники в ванной, где он обнаружил, что у него ни с того ни с сего вырос хвост. Длинный коричневый с шерстяной кисточкой на конце. Совсем такой же, как у таинственного полковника-мага. Проснувшись, он долго лежал на кровати, глядя в потолок, вспоминая, почему-то, свои школьные годы.
На счет странностей Елисея, как раз можно было отнести его сны и происходящие в этих сновидениях события. Часто, например, ему снились люди, а чаще и не люди вовсе, а так — персонажи, с которыми в реальной жизни он никогда не встречался, но снились они ему с подозрительным постоянством. Всех их он знал по именам, помнил каждую черту и особенность характера, как будто во сне Елисей жил другой, параллельной жизнью, только вот законов своего «мира снов» Елисей категорически не понимал и от этого тайно страдал, считая себя немного не от мира сего. Даже объяснить смысл своего, хотя бы одного самого, казалось бы, безобидного сновидения Елисей внятно не мог.
Иногда сидя в компании за кружкой другой пивка, он с интересом выслушивал пересказы сновидений своих друзей, где события хоть и были чудными, но имели в своей основе вполне понятные человеческие эмоции и переживания. Одному снилось что жена изменяет с соседом, другому что чемодан, набитый деньгами нашел, третьему будто в море пенном с дельфинами плавает. А что мог рассказать Елисей? Как он с ИниПи Форгезо — получеловеком, полурадиоволной, облетает статический звукоряд гармонии мира? Или о том, как в помещении, чем-то сходным с увеличенной до исполинских размеров движущейся в капле воды амебы, он — Елисей, сам себя, осознавая толи разумным скальпелем, толи разрядом тока, получает неописуемое удовольствие от созерцания блеклого частотно-пульсирующего мерцания какой то подвижной структуры, являющейся к тому же им самим в данный момент?
Да и каким языком все это ему нужно было бы рассказывать? Какие то слова он «вытащил» из снов, что-то обозвал сам, как ему казалось, это можно было бы назвать. Но чаще всего ему снилось, как он общается со своими странными персонажами не то что бы даже на каком то языке, а вообще таким образом, что и объяснить это было бы, ну никак, не возможно. Сам же он понимал, о чем ведут речь персонажи его сновидений, на каком-то чувственном, необъяснимом уровне. А уж про ИниПи Форгезо, Елисей вообще стеснялся рассказать даже жене, потому что порой во сне виделось ему, будто он с этой необъяснимой научно личностью, сливается в одно целостное существо неопределенного пола и совершает не пойми что и неизвестно зачем. Правда бывали и другие сны у Нистратова. В этих снах он летал. Летал словно птица, неподвластный законам притяжения, свободный и дерзкий. И так натурально ощущались эти полеты, что и просыпаться не хотелось вовсе.
Поднявшись, Елисей поплелся на кухню и, не почистив зубы, принялся пить кофе. Он решил, было заняться сегодня снова починкой злополучного бачка, но вдруг вспомнил, что у него под кроватью лежит таинственная темно синяя сумка.
Вытащив из-под кровати, переданную ему блондинкой Настей поклажу, Елисей размышлял про себя так:
— «А почему, собственно, я вообще должен это хранить, передавать кому-то и еще черт знает что делать, а сам права не имею узнать, что в этой сумке храниться? Может там наркотики или оружие химическое? — Елисей подошел к окну и украдкой, из-за шторы, осмотрел улицу, — Вот я идиот. Попался на дешевый трюк… „Вы, что же меня не помните?“ — бла-бла-бла… а я и уши развесил. Загребут и упакуют на всю жизнь, вот будет то фокус… Фокусники блин, Чародеи хреновы! Ангелы у них банки грабят, холодильники по воздуху кружат!» — Елисей не на шутку рассердился.
— Как там она сказала? Потом все поймете? Ну-ну, уже понял! — теперь он бормотал свои причитания уже вслух, расхаживая по квартире — Это все одна банда! — выдал резюме Елисей, хотя кого конкретно он имел в виду, он и сам не смог бы объяснить. Он снова подошел к сумке и посмотрел теперь на нее, так словно это был возникший вдруг ниоткуда труп неизвестного.
— Ну, во-первых, никто мне не запрещал в нее заглядывать, — Елисей автоматически загнул мизинец правой руки, — во-вторых я имею право знать, что храниться у меня под кроватью! — безымянный палец загнулся вслед мизинцем, — А в третьих…
Но договорить он не успел. В этот самый момент в комнате зазвонил телефон. Звонок от чего-то был невыносимо назойливым и звонким, и Елисей, хоть и не желал этого, трубку все же снял.
— Да, — раздраженно спросил он.
— Нистратов? — спросил вкрадчивый мужской голос.
— Да, — осторожно проговорил Елисей.
— Поймите меня правильно, — начал торопливо объяснять незнакомец в трубке, — я желаю вам только добра, но это может изменить всю вашу жизнь кардинально, и потом, вы же должны понимать какая это ответственность?
— Подождите вы о чем? Кто это? — удивленный Елисей пытался вспомнить, чей бы это мог быть голос, — Вы ошиблись, наверное? Я…
— Не будьте ребенком, — оборвали его, — И вообще бросьте прикидываться! Или вы и впрямь не помните ничего?.. — удивленно спросил голос, — Лично я всегда был на вашей стороне, но после всех этих событий здесь все как на ножах! Вы же отчужденец, так что выкиньте все это из головы и забудьте…