– Так вот… – продолжил Михаил Гералхан, – самолёт не разбился, не попал в руки террористов, а просто исчез с неба. – Будто в доказательство своих слов, он извлёк из кармана пиджака газету, сложенную книжечкой, и протянул Нистратову. – Читайте!
Елисей взял предложенную прессу, развернул и прочёл на первой полосе:
«Пассажиры пропавшего самолёта перед смертью видели ангела»
От этого заголовка по спине Елисея прошёл озноб, будто под рубашкой проползла гремучая змея. Он нервно забегал глазами по строчкам, на которых сложно было сфокусировать взгляд, словно они были размыты водой, и текст норовил расплыться в жидкую словесную кашицу.
«Он позвонил мне и сказал, что видит ангела, летящего возле крыла!» – гласила надпись у фотографии с заплаканной тёткой в цветастом платье. Тётка была женой одного из пассажиров пропавшего самолёта. Она прижимала поленистые руки к груди, взирая на безжалостное небо распухшими глазами на одутловатом лице. На другой фотографии усатый и в очках гражданин, похожий на нелепо загримированного под европейца китайского шпиона, утверждал, что его жена также позвонила с мобильного телефона перед самым исчезновением небесного судна и, плача, праведными слезами клялась, что видит божие создание, парящее в облаках за иллюминатором.
Внизу шла сноска на показания старушки-пенсионерки, к которой накануне катастрофы явился чёрт на кривых свиных ногах и с кочергой в когтистых уродливых лапах. И, дыша на неё пеклом ада, предрёк гибель самолёта, торнадо в Мексике и вторжение марсиан. Но напрямую к статье это не относилось, а шло как дополнительная устрашающая заметка. Старушка на фото выглядела так, будто пила водку с трёх лет и ни разу не чистила зубы. А потому Елисей в старушечьи предзнаменования не поверил.
Но в ангела, которого видели пропавшие пассажиры, Елисей уверовал сразу. Он вспомнил о крыльях, лежащих под кроватью в его квартире, о разговоре в кругу семьи про ангела, обчистившего банк, и с ужасом вдруг ощутил себя соучастником зловещего церковно-террористического заговора, целью которого являются мистические грабежи и похищения самолётов с летящими в них людьми.
– Но при чём здесь я? – чуть не заныл изрядно захмелевший Нистратов, оторвавшись от статьи. Он посмотрел в глаза собеседника, и вдруг понял, что это никакой не Михаил Гелархан, специалист по связям и урегулированию, а следователь прокуратуры, вышедший на след Елисея и подозревающий его в пособничестве ангелам, угнавшим самолёт. Но тут же поправился и решил, что думается ему всякая нелепость. Зачем ангелам самолёт? Да и людей убивать им зачем? Ведь это же помощники Господа, а, следовательно, добрые и праведные существа. Но зачем тогда ему передали крылья? И кто передал? Старик с хвостом передал, а у ангелов хвосты не произрастают!
Вся вереница мыслей пронеслась в голове Нистратова вихрем и в итоге смешалась в одну, неподвластную пониманию гипотезу.
– Да что вы! – Гелархан расплылся в добродушной улыбке. – У меня и в мыслях не было вас обвинять в чём-то. И почему, собственно, вас? – Он хитро прищурился. – Я лишь имел смелость вас развлечь. Мне тоже одиноко, думаю, подсяду к хорошему человеку, угощу коньяком…
– Да-а? – подозрительно успокоился Елисей.
– Именно так! – Новый знакомый в одно мгновенье наполнил рюмки, взял свою двумя пальчиками и, выпив, отправил в рот тарталетку с блестящей рубиновыми камешками икрой.
Елисей, глядя на аппетитное зрелище, не удержался и проделал всё в точности так же. Икра лопалась на языке, растекаясь солёными, дразнящими каждый вкусовой рецептор лужицами, и послушно стекала в пищевод аппетитнейшей струйкой. Нистратов ощутил в себе блаженство: он давно не ел икры, тем более за чужой счёт, да ещё под такой превосходный коньяк, что было втройне приятно.
«Откуда тут такой коньяк хороший?», – задумался Елисей, глядя на графин, янтарный напиток в котором неминуемо энтропировал. По правде сказать, он был уверен, что подают тут исключительно дрянную водку да паршивую закуску к ней.
– А вы откуда сами, Михаил…э-э-э? – поинтересовался хмелеющий с каждой минутой Нистратов. Мысли о самолётах и ангелах оставили его, сменившись симпатией к щедрому на угощение незнакомцу.
– Можно без отчества, – благодушно разрешил тот.
Елисей кивнул и пьяно улыбнулся.
– Я… ниоткуда конкретно, – ответил Михаил, посмотрев сквозь Нистратова, будто тот был стеклянным. – Проездом в Москве.
– По делу?
– Не без этого.
Елисей не знал, что спросить у нового знакомого, но очень хотел как-то проявить себя участием, потому как начал чувствовать благодарность за угощение, и в пьянеющей его душе разлилась любовь ко всему во вселенной.