– Так вот, поедете от «Речного вокзала», выйдете на повороте у поста ГИБДД и увидите курган с каменой стелой на вершине.
– Мне сказали… – заикнулся Елисей.
– Поднимитесь к стеле, найдёте отверстие небольшое, похожее на щель. Воспользуетесь ключом. Ключ у вас? – не слушая Нистратова, продолжал Эль Хай.
– Э-э-э… ключ? – Елисей перестал нормально соображать.
– Так вот. Там…
– Подождите! – нервно вскрикнул обладатель сумки с крыльями и тут же боязливо взглянул на пса (не укусит ли). – Мне сказали, что я просто передам сумку, и всё! Зачем вы меня используете! Я не хочу-у-у! – Нистратов вдруг заныл, как ребёнок, и жалобно посмотрел в глаза огромной собаки, будто моля оставить его в покое.
– А зачем вы сумку вскрывали? – ехидно спросил Эль Хай, с такой интонацией, будто видел, как тот рассматривал порножурналы и тайно блаженствовал сам с собой.
– Я… мне… там написано было… – начал, запинаясь, оправдываться Нистратов.
– Да прекратите вы, в самом деле! Вам пива надо выпить, а то плачете, как младенец! – не выдержал Эль. – Вы всё поймёте позже, – подбодрил он скисшего от такого поворота событий Елисея. – Так вот, когда вы войдёте…
И тут Елисей увидел нечто из ряда вон выходящее. Со всех сторон, из всех щелей, канализационных люков, дверей, из-под колёс машин, и даже, кажется, из чемоданов некоторых граждан, как по команде, начали появляться здоровенные серые крысы. В миг они заполнили всю площадь, подняв невероятную панику, женский визг и шум. Казалось, крысы со всей Москвы стеклись сюда шевелящейся мерзкой рекой.
Эль Хай говорил ещё что-то, но Елисей его не слышал. Крысы тем временем, сверкая маленькими злобными глазками, устремились не на какой-нибудь рейсовый автобус, едущий в Крым или подмосковный лечебный санаторий, и не напали на торгующие отвратительными на вкус чебуреками узбекские палатки, а кинулись в сторону беседующих Елисея, молодого человека в плаще и вскочившего на все четыре лапы пса Берга.
Берг, оскалив пасть, вмиг стал похож на оборотня – зловещего и огромного, глаза его загорелись адским огнём, и он зарычал. Зарычал так, что у Елисея сердце сковал лёд и оно рухнуло в пятки, разбившись на тысячи мелких осколков.
Первую сотню атакующих крыс пёс разорвал в секунду играючи, как ребёнок обёртку от конфеты. Но тварей это не остановило, и они грязной шевелящейся волной накатывали ещё и ещё. Он рвал их отчаянно. Всюду брызгала кровь, и ошмётки мерзких грызунов летали в воздухе, как рождённые пеклом ада бабочки.
Елисей, трясясь всем существом, побежал прочь от столба прямо по телам взбесившейся подвальной нечисти. Он чувствовал, как хрустят крысиные тела под подошвами, как истерически визжат раздавленные твари, но его это не останавливало, а наоборот, усиливало омерзение и страх, придавая сил. Елисей, будто на крыльях, взлетел над кишащей землёй, приземлился на багажник чьей-то машины, в салоне которой заперлись ополоумевшие люди, вытаращенными от ужаса глазами наблюдающие невообразимое действо, и запрыгал, покидая площадь, с багажника на багажник, с крыши на крышу, уносясь всё дальше от жуткой бойни.
Опомнился Елисей только дома, куда примчался, сам не зная, как. Сумка была с ним, но тяжести, пока бежал, он не чувствовал. Почувствовал только сейчас. Рука онемела, будто перетянутая жгутом, пальцы не слушались и не желали разжиматься. Он сам вырвал у себя из рук сумку и снова закинул под кровать. Дрожа в истерическом возбуждении, Нистратов побежал в ванную, отмывать окровавленную обувь.
«Крысы, – приговаривал про себя Елисей, судорожно смывая засохшие ошмётки, – появились не случайно! Это же небывалое дело! Откуда их столько? Во что я впутываюсь? А пёс этот… Берг. Он же сам дьявол! Но как он их рвал? А? Да… не иначе, оборотень!» – заключил Нистратов.
– Надо вина выпить! – сказал он, глядя на своё впалое бледное лицо, отражающееся мутным пятном в запарившемся от горячей воды зеркале. – Или водки? – он попытался уловить желания своего организма и понял, что водки тому не требуется совершенно. – Нет… Вина!..
Крыса
Купив бутылку «Арбатского» красного, Елисей вышел из магазина и встал в тени пыльных деревьев. Протолкнул какой-то палочкой, подобранной неподалёку, пробку внутрь, отчего та издала неприличный звук, и разом из горла выпил половину. После нервно закурил, всё ещё имея перед глазами картину вокзала, заполненного миллионами крыс, и сквозь это жуткое батальное полотно увидел, как к нему приближается сосед Семёныч, тоже явно злоупотребивший накануне. Хотя что скрывать: трезвым Семёныча Нистратов не видел никогда.
– Здарова, сосед! – обрадовался старик, предъявив на свет божий ряд зубов, в котором не хватало нескольких снизу и двух передних сверху.