В работе Василия Татищева отмечалось: «Того ж года в Сибири из Тары ходили воеводы на царя Кучума, оного войско разбили и взяли его 8 жен, 3-х сыновей, которых прислали в Москву. И за то оным воеводам и служивым даваны были золотые, а Строгановым великие земли в Перми. Царевичам же определил безскудной корм и честное содержание».
Ему удалось бежать от преследователей. Но так же, как точно неизвестны и год и место его рождения, до сих пор не выястнено, где и когда он умер.
Конечно, о последнем властителе Сибирского ханства сложено меньше песен и преданий, чем о его сопернике – атамане Ермаке. И пока лишь по сохранившимся легендам можно строить предположения о происхождении, о бегстве, о спрятанных сокровищах и о последних днях Кучума.
Когда в 1563 году Кучум разбил войско данника Ивана Грозного – хана Едигера, сверг его и провозгласил себя властелином Сибирского ханства, к нему прибыл откуда-то с далеких южных гор странник.
– Ты, Кучум, потомок непобедимого Темучина – Чингисхана, я происхожу из великого рода шаманов Тэгу, – сказал пришелец. – Мои предки передали владыке Востока многие знания. Именно они захоронили Чингисхана и девять его сокровищ так, что до заветного часа их никто не отыщет.
– Ну а мне ты выдашь тайну моего великого предка? – спросил Кучум, с подозрением разглядывая собеседника.
– И тебе не имею права открыть ее. Да свершится скорее второе пришествие Чингисхана в наш мир! – смиренно ответил странник. – Все, что унес с собой великий воин в иную жизнь, принадлежит только ему. Тебе же за блистательные победы и подвиги Чингисхан подаст особый знак. Ночью ты должен один уйти в степь. Всмотрись в звезды, прислушайся к ним и тогда почувствуешь, где остановиться. На том месте и совершай обряд «молчаливого разговора» с великим воином. Не шевелись, пока не смолкнет его слово, обращенное к тебе.
Кучум странника послушался и в первую же ночь отправился в степь.
Что происходило там – никому из приближенных он не рассказал, а велел вдруг ни с того ни с сего своим воинам вернуть хромого жеребенка, предназначенного в жертву для озера Чаны.
Странник одобрил это и сказал хану:
– Вырастет из него добрый скакун. Имя его ты уже услышал во время обряда «молчаливого разговора» с Чингисханом. Но никому это имя не называй. Отзываться конь будет только на твой свист…
Покинул вскоре хана таинственный странник. А жеребенок через некоторое время и в самом деле превратился в прекрасного скакуна.
Дивились воины Кучума: раньше в сражении для него держали двух запасных коней. Теперь же предводитель отказался от них и доверял в сражениях только одному жеребцу – откликавшемуся на свист.
Слуги хана пытались объяснить своему владыке, что безымянный конь – плохая примета. Ведь от далеких предков известно: такой скакун в любой момент может унестись вместе с всадником в иной мир, когда поманит его великий воин Чингисхан.
Опасения приближенных Кучума оказались напрасными. Отзывавшийся только на свист жеребец верно служил хозяину, и не брала его в бою ни стрела, ни пуля вражеская, ни удары копья и сабли. Казалось, он приносит властителю Сибирского ханства удачу и будет это продолжаться еще долгие годы.
Но однажды во время сражения Свист-скакун неожиданно вздыбился, и стрела, предназначенная Кучуму, пронзила голову коня. Так он спас своего хозяина.
После боя хан велел похоронить верного скакуна как воина. А потом приказал всем удалиться. Целый день грустил Кучум у могилы друга, а ночью увидел на погребальном холме огонек. Нагнулся, протянул руку, и в ладони у него оказался прекрасный крупный аметист.
Не зная сам зачем, хан свистнул, и в ответ послышалось – то ли с небес, то ли из-под земли – знакомое ржание. Понял Кучум: это добрая примета. И отныне самоцвет, похожий на глаз погибшего коня, будет надежным талисманом.
Приказал он сделать для аметиста оправу и цепочку из золота и стал носить фиолетовый камень на груди. И снова владыке Сибирского ханства сопутствовала удача. А воины Кучума утверждали, что когда их предводителю грозит опасность, то камень «Око Свист-скакуна» начинает сиять. И от его волшебного света даже в беззвездную ночь видна самая неприметная дорога. А когда Кучум промчится по ней, непроглядная темень мгновенно сгущается, да так, что враги хана не могут осветить ее никакими факелами.