Выбрать главу

В то время у дворника тяжело заболела жена. Лекарь посоветовал класть под ее кровать тлеющие древесные угли на железных листах. Ведь в доме из-за скупости хозяев всегда было холодно и сыро.

В один из жарких летних дней дворник не стал этого делать, и Кусовниковы тайком от него спрятали деньги в золу.

Когда хозяева уехали в гости, дворник достал из-под кровати железные листы, не убрав старую золу, навалил на них дрова и поджег.

Вернулись Кусовниковы, когда их деньги стали обгорать. Часть ассигнаций уже обуглилась. Крики, истерика, обмороки скупой семейки лишь веселили соседей по всей Мясницкой.

Долго не могли оправиться Кусовниковы, а когда пришли в себя, решили все свои драгоценности спрятать в заброшенном колодце. Спустили на дно сундучок с золотом, изумрудами, бриллиантами, сапфирами. Потом стали бросать в колодец камни и всякий хлам. Вскоре он был заполнен до самого сруба.

Известно, что колодцы не любят такого отношения к себе и мстят.

И пошла по Москве молва, будто после этого случая Кусовниковы в одночасье слегли и через какое-то время умерли.

В конце XIX века их особняк и сруб Черного колодца снесли, а углубление с мусором прикрыли досками. На месте дома Кусовниковых возвели новый. Он существует и поныне рядом со знаменитым «Чайным домиком» на Мясницкой.

На какое-то время о знаменитых скупердяях в Москве позабыли. Потом вдруг обыватели опомнились. Стали думать-гадать: а где же кусовниковские драгоценности?

И пошла молва о Черном колодце. Кинулись и стар и млад искать его. Да так и не нашли.

Что ж, может, в наше время кому-то повезет? Или уже повезло?..

Мастера и нечистая сила

С Иваном Александровичем я познакомился в конце шестидесятых прошлого века. Был он уже на пенсии. После фронта, с сорок шестого года, работал плотником в каком-то домостроительном комбинате. А вот до войны…

Словом, еще подростком его приняли в артель копателей колодцев. Этим делом занимались и его отец, и дед, и прадед.

– На мне оборвалась династия, – сокрушался Иван Александрович. – Наша артель до Второй мировой войны промышляла в ближних подмосковных селениях. А когда я вернулся с фронта, многие те селения слились с Москвой, заводопроводились, и наша профессия стала не нужна. Хотя кое-где еще и в столице сохранились старые колодцы. Только обветшали они, поусохли.

Я удивленно взглянул на собеседника.

– На дворе – конец шестидесятых, люди в космос летают. А в Москве – колодцы?

Старик ничего не ответил. Может, нахлынули воспоминания, а может, стало грустно, что канула в Лету его первая профессия.

Но через несколько минут он снова оживился и охотно стал рассказывать о былом.

– Мой отец жил на Пресне по соседству со старухами-колдуньями и предсказательницами. Была у тех старух своего рода специализация – гадать по воде и по «голосу колодца». Заглянут в него и протяжно произносят: «Ум-мау». И от того, как изменяется звучание их голоса, строят предсказание.

– А что означает это колдовское слово? – поинтересовался я.

Иван Александрович пожал плечами.

– Не знаю. Но что примечательно: мастера-колодезники в старину тоже произносили «ум-мау». Только не для предсказаний, а для определения – болен или здоров колодец.

Я недоверчиво взглянул на старика: говорит о неодушевленном предмете как о живом человеке. Может, подшучивает?

Нет, лицо собеседника оставалось серьезным. Заметив мой недоверчивый взгляд, он оживленно продолжил.

– А ты как думал? Колодцы тоже болеют. Портится или уходит вода, гниют деревянные обклады, засоряются, или что-то сбросят в него… Бывало, и трупы извлекали. Но убийцы, которые таким макаром избавлялись от следов преступления, долго не гуляли по свету. Не знаю уж, как так выходило: вскорости поджидала их лютая смерть. Вода все помнит, вода обидчива, а колодезная – особенно.

В старину у колодцев собирались бабы и девки и давай судачить, секретами своими делиться. И невдомек бестолковым, что сказанные слова надолго сохраняются в колодце. А ведьмы и колдуны этим пользовались – извлекали оттуда все бабьи тайны себе на пользу. И в наших артелях находились знатоки, умевшие выведать из колодцев все, что было при них сказано.

Иван Александрович взглянул на меня лукаво, будто хотел выяснить, верю ли ему. Уловив мою заинтересованность, продолжил:

– На Руси хоть и уважали наш промысел, а все равно шептались, будто мы водимся с нечистой силой. Наверное, не случайно и мастера-копателя, и духов, которые обитали в колодце, называли одним и тем же словом – «колодезник». Да мы и не обижались, если кто-то намекал на нашу связь с нечистой силой. Иной раз и сами запускали подобные слухи. Были среди нас умельцы не только искать подземные воды и возводить срубы. Иные могли всякую хворь изгонять. У каждого колодца свой состав воды. Вот наши лекари и выбирали под ту или иную хворь нужный источник.