Глаза сами закрылись от наслаждения, которое дарили его прикосновения.
— Открой глаза, Кэти (сейчас мое имя выражало страсть). Я хочу видеть твои глаза.
Его голос отозвался томлением во всем теле. Глаза пришлось открыть, хотя сделать это сейчас было очень сложно. Сложно было смотреть в его глаза, внимательно высматривающие что-то в моих. Смущение от всего происходящего спорило с авантюризмом. Внутри копилось желание, стремящееся вырваться наружу в страстном стоне. Но делать этого было нельзя. Вокруг спали пассажиры. Разбудить любого из них означало бы закончить это приключение.
Руки Зака скользнули под поло, и натренированным движением он расстегнул застежку белья, освободив грудь. Его пальцы тут же прошлись по ней и с неожиданной силой сжали, и я сразу поняла, что желала именно этого. А Зак продолжал ласки. Его руки скользили по обнаженной коже груди, все сильнее распаляя желание. Он снова прижался губами к вырезу поло и выложил дорожку из поцелуев в обратном направлении, скользнул по подбородку и вновь добрался до губ.
Я чувствовала, как тело перестает слушаться. По крайней мере, оно перестало слушаться меня. И были мысли, что сейчас оно слушается кого-то другого. Например, того, чьи руки сейчас покрывают ласками меня?
Бедра как под заклинанием заерзали на кресле в томлении и подались вверх в надежде на внимание. Как просто не упрекать себя в развратности и неподобающем поведении, когда отключаешь мозг и предоставляешь все права инстинктам.
Но Зак внезапно закончил поцелуй и поспешно отстранился. И только сейчас я поняла, что не только я сдерживаю себя, но ему еще тяжелее. Это читалось по его неровному дыханию, закрытым глазам и сжатым челюстям, под которыми заходили желваки. Он боролся со своими инстинктами в прямом смысле. И я даже подумать боялась, чем может закончиться полет, если инстинкты возьмут верх.
В голове уже нарисовались скандальные заголовки типа «Зак и Кэти Эфрон — любовь на высоте десяти тысяч километров» или «Зак соблазнил свою жену в самолете Москва-Лос-Анджелес» или еще того хуже.
— Зак, — позвала я шепотом, силясь справиться со своим неровным дыханием и вернуть его к реальности.
— Тссс… — не ответил он. А потом открыл глаза. И наши взгляды встретились. Он снова склонился в новом пожирающем страстном поцелуе. И если до этого внутри только начинал разгораться пожар страсти, то от этого поцелуя я готова была взорваться без единого его прикосновения. Неужели это возможно? Он хочет этого⁈
— Зак, что ты делаешь? Перестань! — в панике прошептала я и попыталась освободиться.
— Тсссс… Ты разбудишь пассажиров, — ответил он. — К тому же теперь слишком поздно, я не смогу остановиться, — его глаза сверкнули дьявольским огнем.
— Зак, миленький, ты сможешь, — прошептала в мольбе я, но он заглушил протест новым сокрушительным поцелуем.
«НЕУЖЕЛИ НИКТО НИЧЕГО НЕ СЛЫШИТ И НЕ ВИДИТ? ГДЕ СТЮАРДЕССЫ?»
Мой мозг кипел от непонимания и жара, полыхавшего внутри.
А Зак и правда не думал останавливаться. Его рука скользнула от груди по животу к эпицентру грядущего взрыва и вложил ладонь между ног. Тонкая ткань нисколько скрывала интимности его прикосновений.
— Зак!
Еще один властный поцелуй заглушил протест. И рука начала движение, задавая ритм наслаждения.
— Зачем, Зак? — все же удалось мне выдохнуть вопрос прямо в его губы. — Мы же не сможем…
— Мы — нет, а ты — да! — торжественным шепотом сообщил Зак и сменил ритм, заставив тело выгнуться от прокатившейся волны. Дыхание становилось все глубже и неровнее. И грозило перейти в стон в любую секунду.
— Ну же, Кэти (сейчас Кэти звучало как вызов), отдайся мне, не сопротивляйся. Дай мне это! — последнюю фразу он произнес, едва не переходя на рык и снова запечатал мои губы своими, впитывая и заглушая все звуки, слетающие с губ.
Если бы он этого не сделал, весь бизнес-класс бы тут же узнал, чем мы занимались, пролетая теперь уже, наверное, над центральной Европой, поскольку от его умелых ласк мое тело наконец достигло высшей точки наслаждения и содрогнулось под его телом. Беспомощно. Сладостно. Безрассудно. Наслаждение было опустошающим. И если бы я могла произнести хоть звук, я бы закричала. Зак не позволил этому случиться. Он буквально втягивал в себя воздух из моих легких, лишая возможности издать хоть что-нибудь. Чем более я приходила в себя, тем нежнее становился его поцелуй, завершившись нежным порханием губ над губами. Затем он взял мою голову и прислонил лоб к моему лбу и замер, восстанавливая свое и мое дыхание.