Последние элементы паззла встали на место.
— Завтра ночью, как только закончу операцию, позвоню, — сказала Мэри, открывая дверцу. — Назовите телефонный номер, я запомню.
Это даже нельзя назвать громким словом «операция», так всё просто и неинтересно, думала Мэри следующей ночью, раскачиваясь на шелковой лестнице, спущенной с козырька крыши. Пруденс, обожающая рассказы об опасных приключениях, будет разочарована. Внизу сияли фонари пустынной Кропоткинской улицы.
Опять я похожа на ведьму, летящую на помеле, сказала себе Мэри. Я, собственно, и есть ведьма. В средние века меня сожгли бы на костре.
Амплитуда маятникоподобного раскачивания постепенно увеличивалась. Одетая в черное, сливающаяся с ночным воздухом Мэри ухватилась за форточку. Встала на оконный карниз, изогнулась змеей, втянулась внутрь. Конец лестницы привязала к шпингалету — предстояло тем же путем возвращаться.
В общем чепуха, а не проникновение. Хваленый «профессионал высшего класса», охранник из Первого отдела, сладко дрых — правда, не на диване, а за столом, положив голову на сложенные руки. Удар пальцем в межпозвоночный нервный узел под бычьим затылком, и сон перешел в синкоп. Когда очнется, подумает, что затекла шея, потому и саднит.
Не заставил потрудиться и сейф. Обыкновенный механический «Шервуд», позавчерашний день техники. Даже в банках какого-нибудь штата Южная Дакота такие уже не используют. Стоило из-за этого тащить на спине тяжелый SBS, safe-breaking set!
Интересное началось, когда стальная дверца открылась.
Тайная бухгалтерия главного чекистского паука содержалась в идеальном порядке.
Электричество Мэри не включала, чтобы не привлечь внимание наряда в «спецавтомобиле». Подсвечивала себе фонариком.
Две секции, левая и правая. В каждой по четыре полки. Наклейки, надписанные аккуратным почерком.
Слева наверху печатными буквами «СВОИ», справа «ЗГ». Должно быть, «заграница». Наскоро, просто из любопытства, Мэри провела лучом по левым полкам, сверху вниз. «СНК» (а, Совет народных комиссаров), «ЦК», «НКВД» и последняя «Гарантии».
На трех верхних полках папки разной толщины, на корешках фамилии, в строгом алфавитном порядке. На нижней в основном конверты, запечатанные. И на них только инициалы. Вероятно, доверенные сотрудники, и преданность каждого гарантируется каким-нибудь компроматом. Нашла конверт «Ж.В.», заменила.
Любопытно, на какой узде Фриновский держит начальницу Особой группы.
Вскрыла.
План какого-то дома под названием «Ближняя дача». От руки нарисованы стрелочки. Красивым женским почерком в нескольких местах приписано: «Проникнуть отсюда», «Убрать внутр. охрану», «Отключить сигнализацию». На одной из комнат (судя по изображению кровати, это была спальня) — «Объект здесь».
Похоже, Фриновский заставил Жильцову изобразить план убийства Сталина прямо в резиденции. Да, с такой удавкой Вере Сергеевне есть из-за чего нервничать.
Отдавать конверт капитану безопасности Мэри сразу передумала. Во-первых, заключая сделку, она сказала: «Если я найду в сейфе то, что мне нужно, я заберу оттуда конверт» — и всё. Отдать конверт Жильцовой не обещала. Во-вторых, пригодится на будущее. Может быть, придется снова работать в СССР. Полезно держать на поводке столь осведомленную и оборотистую особу.
Ну а теперь — за дело.
Справа полки «Восток», «Германия», «Польша», «Запад». Приоритеты понятны. США, Великобритания, Франция и остальные страны, почитающие себя самыми передовыми, все вместе взятые для Фриновского значат меньше Польши. Не говоря уж о «Востоке».
На полке «Восток» четыре наклейки. «Япония» и «Китай» занимают много места, «Маньчжурия» поменьше, «Монголия» совсем чуть-чуть.
Что у нас по Китаю?
«Гоминьдан», «КПК», «Региональные клики», «Военные советники», «Агенты», «Триады»… А, вот.