— Это действительно моя Розалин?
Я положил большой палец ему на запястье и нажал. Тот с ужасом заорал, и выпустил мой воротник, но за секунду до того, как второй полицейский его оттащил, господин Дайтли тесно, как любовник, прижался челюстью к моей щеке и прошипел мне в ухо:
— Ты во всём виноват. Ты.
Откуда-то появилась госпожа Дайлити и, некрасиво подвывая, наступилась на мужа и второго ментяру. Господин Дайтли обмяк, и его повели прочь сквозь бурлящую толпу.
Болотный придурок зачем-то вцепился мне в куртку со спины. Я хорошенько приложил его локтем, откинулся на перила, оправил рубашку и помассировал себе шею. Дыхание быстро восстановилось.
— Это тебе, сынок, так просто с рук не сойдёт, — угрожающе сообщил мне болотный, налившейся нездоровым багрянцем. — Рапорт-то я на тебя подам, учти.
— Франциас Маколл, — сказал я. — С двумя “Ф“. Скажи, пусть сверху стопки разложат.
Полицейский негодующе фыркнул, будто старая дева, гневно отошёл, чтобы отыграться на толпе, и принялся криками отгонять зевак, размахивая руками. Я мельком заметил Маддону. Одну дочку она посадила на бедро, а вторую держала за руку — три пары круглых, потрясённых глаз. Супруги Дайтли, держась друг за друга, на нервных ногах поднялись на крыльцо дома три и исчезли за дверью. Хора прислонилась к стене, прижав ладонь ко рту.
Я вернулся к дому двенадцать — место не хуже других. Шон закуривал очередную сигарету. На Кайлине лица не было.
— Копы что-то нашли, — сказал он. — Ведь правильно нашли вед так?
Судмедэксперт и труповозка ожидались с минуты на минуту.
— Да, — сказал я. — Что-то нашли.
— Что это?... — Кайлин надолго затих. — Ну и что же там такое?
Я достал сигареты. Шон, возможно выражая таким образом своё сочувствие, протянул свою зажигалку.
— Ты в порядке? — после долгой паузы спросил Кайлин.
— Лучше некуда, — сказал я.
Мы долго молчали. Кайлин взял у меня сигарету; зеваки постепенно угомонились и принялись обмениваться своими историями о произволе полицейских и обсуждать их, подаст ли господин Дайтли заявление. Некоторые говорили вполголоса и косились на меня через плечо. Каждый такой взгляд я встречал даже не пытаясь мигать, пока их не стало слишком много.
— Ну, держись, — негромко сказал Шон хмурому небу. — Старина Макколл снова обитает в нашем городке.
Глава 24
Кучер, желчный говнюк с комплексами бога, который наведался к нему в первую очередь. Прикатив на своём большом чёрном “лексуе“ он с суровым взглядом проходил сквозь толпу, пока народ перед ним, не расступился после чего сего величество прошагало в особняк, он натягивал перчатки оставляя за спиной взгляды озверевших мужчины которые словно, были готовы накинуться на него в гневом состоянии. Пара черно — мазых усатых французов в капюшонах тихонько подобрались к машине, но болотный придурок что-то неразборчиво им прокричал, и они, ни насколько не изменились в лице, а затем ускользнули прочь. Кипучая, наэлектризованная Москва, слезам не верит возбужденно гудела, словно через минуту должен произойти взрыв.
На следующее утро когда солнце поднималось из-за гор на небо приехали ребята из морга. Они открыли дверь чёрного фургона и, небрежно подхватив болотные носилки, направились прямиком в особняк. Настрой толпы изменился в лице словно по звонкому щелчку. Коллективное озарение подсказало зевакам, что перед ними представление получше любой постановочной программы, всё происходило всерьёз, и рано или поздно на этих носилках кого-то да вынесут. Ноги перестали шаркать, не громкий шёпот пронёсся по улице лёгким бризом, а затем утих. В этот момент — вообщем, как и всегда, своевременно — появились парни из отдела по убийству.