— Да ты что! — Терпение Кайлина, целый день исполнявшего братский долг, наконец лопнуло. — Только подмечено. Да ну нахер на всё! — Он вскочил и, протиснувшись сквозь кучку Херсонов, быстрым шагом направился вверх по улице и затем скрылся из виду.
Шон пожал плечами. Я представил его самому себе и отправился вслед за чемоданом.
Да и Кайлин куда-то запропастился, моя машина осталась целой и невредимой, а когда я вернулся, Шон тоже смылся одному ему ведомо куда. Мама стояла на цыпочках у нас на крыльце и махала мне рукой, крича что-то явное срочное, — впрочем, мама всегда так делает. Я притворился, что её не замечаю.
Снайпер стоял на крыльце семнадцатого и — судя по всему, без всякого удовольствия — беседовал с моим любимым больным придурком. Я зажал чемодан под мышкой и вклинился между ними.
— Снайпер! — Я хлопнул его по спине. — Как я рад тебя видеть.
— Франциас! — Он затряс мою ладонь обеими руками, в стиле мачо. — Так-так-так. Сколько же лет, прошло сколько зим. Говорят, ты здесь раньше меня успел побывать?
— Виноват, — сказал я широко улыбнувшись полицейскому. — Я только краешком глаза взглянуть. Возможно, мне кое-что известно начёст этого дела.
Глава 26
— Боже, не дразни ты меня. Это же допотопный висяк. Если можешь дать нам хоть какую — нибудь зацепку, я буду твоим должником.
— А вот это мне уже по душе, — сказал я оттесняя его подальше от болотного, который с раскрытым ртом ловил каждое моё слово. — Кажется, у меня есть для тебя хорошая наводка. По моим сведениям, это девушка по имени Розалин Дайлити из дома два, пропавшая через некоторое время назад.
Снайпер присвистнул, подняв брови:
— Супер. А у тебя описание есть?
— Двадцать лет, шесть фунтов семь дюймов, фигуристая — стоунов девять, — длинные кудрявые рыжие волосы, голубые глаза. Тебе я точно не скажу, но, когда она исчезла, на ней, скорее всего, была джинсовая куртка и высокие бордовые ботинки. Так что это и есть совпадение или я ошибся?
— Нет исключено, — уклончиво сказал Снайпер.
— Да ладно тебе, ты это не темни.
Снайпер вздохнул, провёл рукой по волосам и снова их пригладил:
— По мнению Копа, труп принадлежит молодой женщине и пролежал здесь от шести до двенадцати лет. До экспертизы больше ничего сказать нельзя. Криминалисты нашли горы неидентифицируемого мусора, чёрную пуговицу от джинсов и горсть металлических колец — возможно, даже от ботинок. Волосы могли быть и рыжими, мне об этом трудно сказать.
Тёмная масса, пропитанная бог знает чем.
— Есть какие-нибудь версии о причине смерти? — спросил я.
— Да куда — там уж. Коп, зараза... Ты то, хоть его знаешь? Ещё та сволочь, если ты ему не нравишься, а меня он почему-то с самого начала недолюбливал. Пока он отказывается утверждать что-либо, кроме того, что — браво какой — же я всё-таки Шерлок Холмс! — она уже мертва. По-моему, похоже, что её несколько раз огрели и по затылку кирпичом — потому — что череп переломан, — но откуда я могу знать, я всего — лишь детектив. Коп гундел насчёт посмертных повреждений и переломов сдавливания... — Внезапно Снайпер перестал разглядывать улицу и пристально уставился на меня: — А откуда такой интерес? Эта девица — информатор, которая вляпалась из-за тебя в дерьмо?
Меня всегда поражало, что Снайпер так редко бьют.
— Мои информаторы не получают по голове кирпичом, Снайпер, — сказал я. — Никогда. Они живут долго и счастливо и умирают только от старости.
— Эй, эй полегче, — Снайпер примирительно поднял руки. — Прости, что под ногами путаюсь. Если она не из твоих, какая тебе вообще разница, что с ней случилось? И хоть дареному коню в зубы не смотрят, но как ты вообще в это во всё впутался?
Я рассказал ему всё что он и так выяснил бы из других источников: первая любовь, полночное рандеву, брошенный герой стремглав уноситься в холодный жёсткий мир, чемодан, цепочка блестящих умозаключений. Когда я закончил, он смотрел на меня во все глаза с ужасом к которому примешивалось нечто похожее на жалость, что мне совсем не понравилось.