— У нас на заводе говорят по-другому, лучше дать стоя, чем на коленях.
Катерина перешла в залы с картинами советского периода. Люди на картинах мало напоминали живых. Очень мускулистые мужчины и очень грудастые женщины. Таких в жизни встретишь одного на тысячу. А лица чем-то напоминали святых на иконах, такая же строгость и торжественность.
Катерина почувствовала, что устала, ей не хотелось больше смотреть, хотя она прошла еще только залы с живописью тридцатых годов. Она решила досмотреть в следующий раз и направилась в буфет: утром она выпила одну кружку молока с булкой и сейчас хотела есть. В буфете взяла сосиски, хлеб и чай.
Командированные, с которыми она переходила из зала в зал, уже сидели за столиком. Один из них, самый молодой (не старше тридцати, определила Катерина), поймав ее ищущий взгляд, показал на свободное место за их столиком. Катерина подошла, улыбнулась и поблагодарила.
— Я вам завидую, — сказал молодой человек. — Вы можете хоть каждый день ходить в галереи и театры. Вы ведь москвичка?
— Да, — ответила Катерина, — я москвичка.
И поняла, что ответила, как отвечает Людмила, и даже улыбнулась в ее манере. Она решила поправиться и сказать, что в Москве всего год, но не успела. Командированный уже задал следующий вопрос:
— Вы учились в художественном институте или училище?
— Почему вы так решили? — удивилась Катерина.
— По тому, как вы смотрели на картины. У одних мастеров вы останавливались, мимо других пробегали. Я не ошибся?
Катерина растерялась. Людмила, наверное, ответила бы, да, вы не ошиблись, но она еще не умела, как Людмила, поддерживать разговор, выслушивая собеседника и пересказывая его же рассуждения только другими словами.
— Нет, — призналась Катерина. — Я к искусству не имею отношения.
— А к чему имеете?
— Ни к чему, — Катерина решила не врать. — Я поступала в химико-технологический и провалилась.
— Я тоже поступил со второй попытки. Закончил автодорожный. Знаете, тот, что рядом с метро «Аэропорт».
— Знаю, — ответила Катерина. — Я живу в Химках-Ховрино.
— Этот район начал застраиваться, когда я учился в институте. Меня зовут Андрей, — представился ее новый знакомый.
— Меня Катерина.
Двое других командированных поглядывали на них, но молчали. Потом поднялись:
— Мы в гостиницу. — И ушли.
— Деликатные люди, — отметил Андрей. — Заметили, что вы мне понравились, и отошли.
— Вы в командировке?
— Да. Я живу в Брянске. Распределили после института. Я сам брянский.
Катерина хотела было признаться, что она псковская, но почему-то не сделала этого. Они вышли с Андреем из галереи и пошли по Пятницкой к центру. Андрей рассказал, что работает инженером на авторемонтном заводе, не женат и живет с родителями. Катерина шла рядом со взрослым мужчиной. И он принимал ее за взрослую. Я и есть по-настоящему взрослая, думала Катерина, мне восемнадцать лет, даже по закону я уже имею право выйти замуж. Как выяснилось, Андрей старше ее на десять лет, но академик старше Изабеллы больше, чем на двадцать, и отец старше матери почти на десять лет. Катерина представила, как они начнут переписываться, потом она приедет к нему в Брянск и останется у него, конечно, вначале они зарегистрируют брак в загсе. И уже ничего не надо решать, все за нее решит он, потому что он старше и мужчина.
— А кто ваши родители? — интересовался Андрей.
— Отец химик, мать филолог, — ответила Катерина, понимая, что начинает запутываться. Химиком был академик, а филологом Изабелла. Отец Катерины закончил строительный техникум, а мать работала лаборантом на молокозаводе.
— А вы живете с родителями?
— Конечно. — Катерина заметила, что говорит с интонацией Людмилы.