Так ничего и не ответив на просьбу Катерины, Изабелла принялась ей втолковывать:
— Цветы поливай через день, но этот… — она показала на цветок, который напоминал маленькое дерево, — каждый день. Обязательно каждый день. Это бансэй, японская сосна. Ей уже пятьдесят лет, за ней требуется особый уход. Чапу будешь выгуливать три раза в день. Утром перед работой, на десять минут, чтобы пописала, после работы хорошо хотя бы час, а то она начала толстеть, и вечером перед сном. Как кормить — знаешь.
— Знаю, — подтвердила Катерина.
— Пойдем на кухню, я покажу продукты.
Изабелла вышла из комнаты, не глядя на Людмилу. Катерина пошла за Изабеллой.
Оказалось, что академик все слышал, хотя и укладывал вещи в чемоданы.
— Разрешила? — спросил он у Людмилы.
— Держит паузу.
Академик рассмеялся.
— Держать паузу — хорошее выражение!
— Это из системы Станиславского для актеров, — объяснила Людмила. Она знала это от Еровшина.
— Ты чем-то ей не понравилась, — заметил академик и закурил, не предложив Людмиле, — в те годы очень немногие женщины курили.
— Не я не понравилась, — Людмила улыбнулась, — а мои туфли. У нас одинаковые туфли. Женщине такое трудно перенести.
Это тоже был один из уроков Еровшина. Говори правду, взрослых и неглупых людей обмануть трудно. Не ври про себя, это располагает, потому что люди начинают сочувствовать, у них ведь тоже что-то не получается, но они об этом не говорят.
Академик неожиданно заинтересовался туфлями Людмилы. Он внимательно осмотрел их и подтвердил:
— Абсолютно одинаковые, одной фирмы. Дорогие туфли. Я экономил на всем, чтобы купить их Изабелле. Пятнадцать фунтов!
Людмила с нежностью подумала о Еровшине: значит, и он экономил на всем ради нее. Если он решил с ней расстаться, значит, у нее уже никогда не будет таких туфель, во всяком случае в ближайшие годы.
— А сколько стоят здесь такие туфли? — поинтересовался академик.
— Не знаю, — призналась Людмила. — Мне привезли их из Лондона.
— Ваш отец ездит в заграничные командировки? — спросил академик.
— Мой отец живет в Красногородске. Туфли привез любовник.
Академик посмотрел на Людмилу, и по его лицу она поняла, что он прикидывает, могла ли быть у него такая молодая любовница. Вероятно, он понял, что его молчание затягивается, и, так и не решив, как ему реагировать на подобное признание, спросил:
— А ты где жила в Красногородске?
— На Больничной улице, ближе к молокозаводу.
— А я на Школьной.
— Я знаю. На вашем доме теперь табличка висит, не мраморная, как в Москве, а из жести, и в музее все про вас написано.
— Видишь, какой я старый, — вздохнул академик. — И мемориальная доска уже есть, и в музее выставлен.
— Как говорит один мой знакомый, знаменитые и богатые мужчины старыми не бывают.
И в этот момент Изабелла и Катерина вошли в комнату. По озабоченному лицу Катерины Людмила поняла, что ее просьба либо отвергнута, либо Изабелла так ничего и не ответила.
Катерина сказала напряженно:
— Вы не ответили мне, может ли жить здесь со мной Людмила?
— Может, — ответил за Изабеллу академик. — Я разрешаю.
Изабелла подняла глаза на академика и улыбнулась, едва растянув губы, — так она улыбалась сантехникам и вахтерам. Скандал она устроит уже в такси и потом это долго будет ему поминать. Но скандалить при девушках Изабелла не стала. А тем временем академик уже понес чемоданы к лифту, Катерина подхватила сумки. Изабелла взяла Чапу на руки и вошла бы с собакой в лифт, если б Катерина не перехватила ее. Уже из лифта Изабелла спросила:
— А она чистоплотная?
Наверное, это был оскорбительный вопрос, но Людмила улыбнулась:
— Очень! Очень чистоплотная.
И лифт поехал вниз. Девушки вернулись в квартиру. Людмила вошла в кабинет академика, осмотрела корешки книг в книжном шкафу, потом прошла в спальню, увидела две огромные деревянные кровати, бросилась на одну из них и расхохоталась.
— Ты чему радуешься-то? — удивилась Катерина.
— Жизни. Завтра устраиваем вечеринку. Наконец я соберу всех своих знакомых, устрою смотрины и остановлюсь на ком-нибудь одном.
— Остановится ли он на тебе? — заметила Катерина.
— А куда он денется? От дочек академика не отказываются.
— Значит, ты — дочь академика?
— Да, — подтвердила Людмила. — Уже почти год. И все, кто будут здесь, знают, что я дочь академика.