— Почему?
— Наш сосед, — она хотела сказать «в Красногородске», но вовремя спохватилась, а то начались бы расспросы, что такое Красногородск и когда она в нем жила, — после войны привез из Германии радиоприемник «Грюндиг», он по размерам был как небольшой шкаф. А сейчас приемники совсем небольшие. Чем современнее технология, тем компактнее прибор.
Она отметила явную заинтересованность на лице Рудольфа, вероятно, он не предполагал, что она о чем-то может размышлять или что-то сопоставлять. При прошлых встречах она в основном помалкивала и слушала Рудольфа.
Рудольф провел ее в редакционный корпус. Они шли по длинному коридору. На дверях были таблички с названиями редакций.
— Может быть, попьем кофейку? — предложил Рудольф. — У нас еще есть время, я хотел, чтобы ты осмотрелась.
Они прошли в кафе. На стойке был расположен никелированный кофейный аппарат с рукоятками. Буфетчица насыпала кофе, нажимала рукоятку, чашка мгновенно наполнялась дымящейся темной жидкостью. Рудольф купил пирожные, и они прошли за столик, за которым сидел диктор Игорь Кириллов. Рудольф поздоровался с ним.
— Привет, Рудик, — ответил Кириллов.
— Это Катерина, — представил ее Рудольф. — Дочь академика Тихомирова.
— Это который по космосу? — поинтересовался Кириллов.
— Нет, он химик, — ответила Катерина.
— Сегодня все работают на космос, даже мы, — заявил Кириллов. — Ты знаешь, что сегодня будут космонавты?
— Еще бы, — ответил Рудольф. — С утра мальчики из конторы проверили все камеры и опечатали студию.
— Героев надо беречь, — сказал Кириллов своим торжественным дикторским голосом. — Твоя девушка будет на «Огоньке»?
— Будет. Я договорился.
— Тогда до встречи, — улыбнулся Кириллов.
Прихлебывая кофе, Катерина рассматривала женщин. Те, что держались свободно, смеялись, курили, явно работали на телевидении. Другие, в модных прическах с начесом, покрытым лаком, в костюмах с орденами, явно приглашенные, в основном работницы. Она узнавала их по рукам. Когда каждый день отмываешь руки от машинного масла, кожа становится бледной, сухой и натянутой. Она посмотрела на свои руки, они были точно такие же.
Приглашенные мужчины парились в шерстяных черных пиджаках и серых галстуках в горошек или полоску. Когда они вставали, слышался звон медалей и орденов.
В буфете она заметила несколько молодых мужчин в серых костюмах и черных до блеска начищенных ботинках. Они пили кофе, осматривая каждого входящего и выходящего. Вспомнив объяснения Людмилы, она сразу поняла, что эти — из Комитета госбезопасности.
В кафе вошла женщина средних лет в белой блузке и узкой серой юбке. Ее пропустили к кофейному аппарату без очереди. Рудольф вскочил, помог ей донести чашку до столика.
Женщина двумя глотками выпила кофе, закурила, жадно затянувшись.
— Это Катерина, о которой я тебе говорил, — представил девушку Рудольф.
Женщина глянула на Катерину, достала из пачки картонный номерок и протянула его Рудольфу.
— Девятый!
— Что за компания? — спросил Рудольф.
— Хорошая, здесь плохих не бывает. — И женщина, погасив сигарету, заспешила к выходу.
— Будешь сидеть за девятым столиком, — пояснил ей Рудольф.
— А как я должна буду себя вести? — заволновалась Катерина, понимая, что время, когда она войдет в студию, стремительно приближается.
— Ты видела когда-нибудь «Огонек»?
— Конечно.
— Все смотрят на тех, кто выступает на сцене. Ведущий иногда подходит к столикам, за которыми сидят всякие знаменитости, и задает им вопросы. Все заранее оговаривается — и вопрос, и ответ. Пока ты не знаменитость, у тебя не будут брать интервью. Поэтому сиди, смейся, когда смешно, и аплодируй, когда аплодируют. И все. Да, на столиках будут стоять кофе, лимонад и фрукты. Пей кофе, можно пить лимонад, но фрукты лучше не есть.
— А почему? — спросила Катерина. — Они ненастоящие?
— Сегодня натуральные. Но когда надкусываешь яблоко, то широко раскрываешь рот. Это не эстетично, жующий человек на экране плохо смотрится. Режиссер на пульте такой кадр вряд ли выдаст в эфир. Но ты лучше не рискуй.
— Я не буду, — пообещала Катерина.
— Мне пора, — Рудольф посмотрел на часы.
Катерина встала, чтобы идти с ним.
— Ты подожди здесь, — остановил ее Рудольф. — Мне с режиссером надо расставить камеры. Вас вызовут. И ты пойдешь в первую студию.
— Может быть, не надо? — спросила Катерина. — Я уже побывала на телевидении, мне было интересно.
Она вдруг представила себе, что не найдет первую студию, заблудится в этих нескончаемых коридорах, опоздает, ее не пустят.